Пси

«Отлично! Мы заходим. Проверь, что там никого не осталось и присоединяйся к нам».

Андрей обошёл другие комнаты. Походя оглушая встреченных людей и не утруждая себя прятать тела.

«Трава, мы начинаем загонять овечек.»

Джакалик мог бы не предупреждать: Андрей и сам почувствовал катящуюся волну ужаса, от которой люди бежали в панике. Но капкан уже захлопнулся — они двигались по коридору, выстроенному психотами. Без шанса свернуть в другую сторону. Как овцы на бойню, не понимая, куда их гонят.

Акция возмездия группы «девятнадцатое января» началась.

“Машина бичевания” часть 5. Полтора года назад

— Держи!

В руки Андрею сунули миску с гречневой кашей, хлеб и пачку сигарет.

— Спасибо.

Его сразу же оттёрли в сторону. Раздача ужина с вечернего поезда работала без сбоев. Ни один психот не смел влезть без очереди или потребовать себе лучший кусок. После маленькой «революции», первым что сделал Иван, была организация честного дележа. И сам он тоже свято следовал правилу: стоял в общем ряду, терпеливо дожидаясь выдачи пайка. Даже уцелевшие бывшие «хозяева» соблюдали порядок и получали свою долю, хотя и смотрели волком на остальных психотов.

— Андрей! Давай к нам!

Пётр и Алексей, неразлучная парочка, махали ему руками как бешеные.

— Нас в гости звали, типа на ужин, в ту палатку, где девчонки живут. Иван тоже собирался к ним. Сейчас его дождёмся и двинем.

— А я тут каким боком? Меня же не приглашали.

— Да ладно тебе! Нашёл о чём париться. Ты наш друг, значит с нами придёшь. Их там много, нас на всех не хватит.

«Ловеласы» заржали, подмигивая Андрею. Оставалось только вздохнуть — они не успокоятся, пока не затащат с собой из принципа.

— Ладно, схожу. Может весело будет.

— Обязательно! Девчонки огонь. Главное, не тушуйся и не сиди с мрачным видом.

Наконец, подошёл Иван, с миской в руках.

— Куда собрались?

— К Вике, на ужин. Тебя ведь тоже звали?

— А, ну пойдём. Чего кислый, Трава? — Захаров толкнул Андрея локтем.

— Так, настроения нет.

— Что-то его у тебя уже месяц не наблюдается.

— Прости, не завезли.

— Трава, пожалуйста, — Пётр скорчил жалостливое лицо, — побудь душкой сегодня.

В ответ Андрей закатил глаза, но заходя в палатку к девушкам, постарался улыбнуться.

Если не обращать внимания на брезентовые стены и оранжевые арестантские робы, вышла милая домашняя вечеринка. Пётр угощал всех сгущёнкой и печенью трески — остатки полученной из дома посылки. Алексей травил анекдоты, забавные байки и пошлые частушки. Иван вытащил из-за пазухи главную драгоценность лагеря — маленький радиоприёмник, найденный в вещах растоптанного психота из бывших «хозяев». Они слушали музыку и даже немного потанцевали.

Андрей, как ни старался, ощущал себя чужим в компании. Девчонок он знал: не раз и не два во время дежурства таскал их после инъекций. Но присоединиться к общему веселью не получалось. Вся их радость, смех чудились наигранными. Казалось, что улыбки стекают как актёрский грим под жаркими светом прожекторов. В конце концов Андрей не выдержал. Поблагодарил, извинился и вышел в дышащую летним теплом ночь.

Не торопясь, он брёл между рядами палаток. Дымил сигаретой, хмурился, глядя в небо, морщился сам не зная чему.

— Трава, подожди!

Из темноты, быстрым шагом появился Захаров.

— Что?

— Надо поговорить.

— Зачем, Иван? Ну да, я не в настроении. Просто не тяните меня, чтобы не портил праздник.

— Ерунда. Я не об этом. Давай найдём получше место для разговора.

Захаров привёл его к пятачку на краю лагеря, где начиналась дорога к стене периметра.

— Здесь никто не помешает.

Раздражённый Андрей сел на ящик и закурил.

— Что ты хотел?

— Узнать, какая муха тебя укусила. Ты последнюю неделю мрачный, как на похоронах. Причём на собственных.

— А есть чему радоваться?

— Разве нет? Посмотри, как поменялась обстановка в ЛИМБе.

— Точно! Я-то дурак, думаю, что случилось? А тут жизнь наладилась.

— Не ёрничай.

— Ваня, ты издеваешься? Мы в тюрьме, отвратительном концлагере, только за то, что мы отличаемся от людей. Это ад, как бы его ни называли. С чего веселиться? Оттого, что мы начистили до блеска котлы, в которых нас варят? Полной тарелке осточертевшей баланды? Возможности больше курить?

— А почему бы и нет?

— Мы в тюрьме, не забыл?

— Ты зря рвёшься на волю, — даже в темноте Андрей различил как Захаров усмехается.

— Ещё скажи, что за забором хуже.

— Что ты там будешь делать, Андрей? Никогда не задумывался? Ну выпустят тебя. Будут регулярно колоть блокатор, запретят встречаться с другими психотами. И что? Ты, уж прости, или сопьёшься, или сорвёшься с привязи. Хочешь закончиться побыстрее?

— Иди нафиг. Я свободы хочу...

— Что ты с ней делать будешь? У тебя нет цели, на что ты её употребишь? Можешь сказать?

— Да какая разница!

— Огромная. У свободы есть смысл, когда знаешь куда её применить. А ты? Просто дёргаешься, как муха в паутине. Вырвешься, будешь метаться и снова вляпаешься.

— Это моё дело.