Псевдоним Венеры

Почти все это время мама провела в больнице, потом в санатории, затем снова в больнице. Галя почти ежедневно навещала ее, надеясь только на то, что мама как можно скорее поправится.

Алла Николаевна внешне очень переменилась, сильно похудела, а в результате химиотерапии потеряла волосы. Именно это, казалось, заботило ее больше всего. Но для Гали она оставалась прежней мамой, не важно – в косынке, под которой был скрыт голый череп, или, как раньше, с роскошной гривой каштановых волос.

У отца Гали, Андрея Семеновича, в тот год было очень много работы. Он уходил рано утром, а возвращался поздно вечером. Ее отец, насколько знала Галя, был судьей, причем очень уважаемым и авторитетным. Об этом она узнала из разговоров их экономки Нинель Константиновны со своими подружками.

А затем, осенью того года, отцу поручили ответственное партийное задание. О том, что это было, он с Галей не беседовал, однако вездесущая Нинель Константиновна была, конечно же, в курсе.

Оказалось, что с приходом к власти нового Генсека Андропова в системе управления Советским государством многое изменилось. То, на что раньше закрывали глаза или что раньше считалось нормой, вдруг в одночасье сделалось криминалом. Нинель Константиновна, пользуясь тем, что в большой квартире на улице Чкалова, где проживало семейство Гали, истинной хозяйкой была она сама, вволю пила дефицитный кофе, поглощала эклеры и болтала по японскому чуду техники – радиотелефону.

По Союзу прокатилась волна арестов, многие из друзей и товарищей покойного Генсека Брежнева лишились постов, а кое-кто попал даже под суд. Речь шла о коррупции, личном обогащении и присвоении государственных средств в огромных размерах.

Особенно плачевно обстояли дела в среднеазиатских и кавказских союзных республиках. Тамошние партийные бонзы превратились в настоящих феодалов, считая, что вверенная их попечению республика является их личной вотчиной. С минимальными перерывами страну сотрясали «хлопковое дело», «пушное дело», «золотое дело», «икорное дело». И один за другим в недалеком будущем всемогущие личности вдруг теряли все посты и оказывались под следствием.

Судить крупных партийных чиновников или бывших руководителей огромных комбинатов по прямому приказанию сверху надлежало не в их краях, областях или союзных республиках, ибо там у них до сих пор имелись старинные друзья и лояльные подчиненные.

Дабы разорвать этот порочный круг, многие из процессов были перенесены в другие города, в том числе и в Москву. На одном из таких процессов председательствовал отец Гали, Андрей Семенович.

Нинель Константиновна, всегда державшая ухо востро и обладавшая живой фантазией, в подробностях пересказывала своим многочисленным подружкам то, что ей удалось узнать по своим каналам. Галя же после школы (посещала она экспериментальную лингвистическую с углубленным изучением английского и французского языков) и короткого визита к маме в больницу находилась в квартире в обществе экономки. Все уроки были давно сделаны, поэтому, зажав в руке книжку, Галя делала вид, что читает ее, в действительности же вслушиваясь в то, что рассказывала Нинель Константиновна своим собеседницам. Голос у экономки был басовитый, раскатистый, к тому же она была немного глуховата, поэтому и говорила громко.

– Да, да, представляешь, Тосечка! При обыске и обнаружили в тайнике! Причем тайник был так ловко устроен – прямо, ты не поверишь, за сливным бачком в туалете. Там целая небольшая комната имелась! И хранились там пачки иностранной валюты. Золотых украшений – видимо-невидимо! А также бриллианты, их там было почти полкилограмма. Оказывается, с ювелирной фабрики воровали, причем все было поставлено на широкую ногу!

Нинель Константиновна, хотя и была знатной сплетницей, никогда не забывала указать на то, что осуждает подобный тлетворный образ жизни и что она полностью на стороне советского правосудия. Хотя время от времени прорывались у нее то одна фраза, то другая, позволявшая сделать вывод, что она и сама была бы не прочь хранить в тайнике за сливным бачком пачки долларов, немецких марок и полкилограмма бриллиантов.

– Так это только начало, Тосечка! Вершина айсберга, так сказать! Что у них там на фабриках и заводах творилось – просто уму непостижимо! Воровство повсеместное! И все с самого верха прикрывалось! А жена и дочурка его ведь одевались в Париже. Да, да, им специальным рейсом тряпки оттуда доставляли. Ну, не только они одевались, а еще и те, кто был к телу приближен. Круговая порука, так сказать. Так если бы этим ограничились… Вроде бы и так все было, а воровали еще больше, но ведь хотелось еще и еще. Помнишь, у актрисы, которая вроде еще любовницей Берии была, старинные украшения похитили, а ее саму задушили? Скандал еще такой был, правда, его замяли. Ну, это ведь еще при Леониде Ильиче было, и уже тогда намекали, что там кое-кто из окружения Гали был замешан…

Галей – так же как и ее саму – звали, насколько знала девочка, дочь Брежнева.