Глава 9
КАК СТАЛИН БОРОЛСЯ СО СВОЕЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ АВИАЦИЕЙ
Теперь перейдем к следующей книжечке Суворова-Резуна — «День «М». Тоже весьма занятная.
В ней он с прежним упорством утверждает, что Сталин готовил нападение на Европу, и выказывает столь удивительное незнание действительных фактов, так что читатель приходит к абсолютно противоположному выводу.
Начинается «День «М» с обращения «Моему читателю».
Версия появления памятника в Трептов-парке у Суворова-Резуна чрезвычайно любопытна, поскольку совершенно отличается от традиционной.
Всегда считалось, что Е. В. Вучетич видел в качестве символа победы и освобождения Европы памятник Сталину, который и был им создан. Но во время боев за Берлин ему стал известен поразивший его факт: советский солдат вынес немецкую девочку с простреливаемой ничейной полосы (заметим, что в Берлине произошло еще несколько таких случаев — два советских солдата при этом погибли).
Так вот, Вучетич создал скульптуру этого самого солдата, который вынес немецкую девочку из зоны огня,
— и представил ее на конкурс работ, лучшую из которых решено было установить в Берлине. Сам Вучетич полагал, что будет принята созданная им скульптура Сталина, — однако вождь, ознакомившись с работами, среди которых было много монументов ему, Сталину, подошел к Вучетичу:
— Скажите, вам не надоел этот, с усами?..
Резонно решив, что скульптурное его изображение в Берлине неуместно, Сталин выбрал монумент солдата с девочкой на руках, но предложил скульптору сменить автомат на меч, придав тем скульптуре символическое значение. Только после этого скульптура — изображение реального человека, действительно спасшего немецкого ребенка, — стала символом советского воина-освободителя.
Естественно, зная, что монумент в Трептов-парке был изваян с солдата, воевавшего в Берлине в мае 1945 года, читатель Суворова-Резуна наверняка усомнится в том, что этот символ был уже до войны. Не поверит он и идее Суворова-Резуна, что Сталин готовил в 1941 году освободительную войну в Европе. Чтобы читатель укрепился в этой мысли Суворов-Резун подбрасывает новые нелепые аргументы насчет якобы замысленного Сталиным нападения:
Наступательная ли это песня? Допустим, да. Как нога советского солдата ступит на немецкую землю, так он тут же и затянет ее: «Поля ее огромные не смеет враг топтать»…
Конечно, солдата спросят его боевые товарищи: «Где ты видел, чтобы немец топтал наши земли?» Наш боец отмахнется: «Вы ничего не понимаете, это — чисто наступательная песня».
Бойцы не унимаются: «Это же мы топчем чужие земли. Выходит, это ты нас считаешь грабителями и насильниками?»
Боец молчит и думает: «Вот гад Соловьев-Седой! Ведь поручили ему наступательную песню написать, а написал оборонительную».
А бойцы свирепеют. Их раньше насильниками никто не называл. Начинается самосуд. Народ в 1941-м был крестьянский, закаленный в драках деревня на деревню, без свинчатки или гирьки в Красную Армию служить не ходил.