Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

«Жданов тем же временем уже заручился поддержкой маршала Кулика, занимавшего пост начальника Главного Артиллерийского (последнее слово с прописной у Бунича. — АЛ.) управления РККА. Узнав, кто «создатель» 107-мм пушки, Кулик немедленно отдает приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки с тем, чтобы ее можно было установить на новые танки».

Снова ложь.

Инициатором 107-мм пушки был не Сталин, а именно Кулик. Б. Л. Ванников пишет:

«Через несколько дней… меня вызвал И. В. Сталин. Его я застал одного. В руках у него была записка Г. И. Кулика. Показывая ее, он спросил:

— Вы читали записку товарища Кулика по артиллерии? Что скажете по поводу его предложения вооружить танк 107-мм пушкой?» (Ванников Б. Л. Выигранные сражения // Кузница победы. С. 142).

А ведь воспоминания Б. Л. Ванникова Бунич читал. Иначе трудно объяснить, откуда у него могли появиться следующие строки:

«Вскоре Ванников был вызван к вождю.

Тот хмуро спросил: «Что скажете вы по поводу предложения вооружать танки 107-мм пушкой?».

Про эту беседу Бунич мог узнать только из воспоминаний Ванникова (Сталин воспоминаний не оставил). Значит, Бунич Ванникова читал — и после этого сознательно исказил слова Ванникова, убрав упоминание про Кулика, чтобы представить инициатором пушки Сталина.

Зачем это Буничу?

А чтобы выставить Сталина этаким яростным милитаристом, бредящим о захвате Европы. Этому посвящена вся книга Бунича, за которую он получит от англичан деньги. Если же писать про Кулика, то придется упоминать и об его страхе перед немецкими танками, а это портит всю картину агрессивных устремлений советского вождя. И дальше Бунич гнет свое о Сталине:

«К этому времени и сам Банников уже хорошо знал, откуда дует ветер. Но, тем не менее, он нашел в себе достаточно мужества, чтобы объяснить товарищу Сталину в наиболее мягкой форме всю абсурдность его неожиданной инициативы».

Инициатива, как мы знаем, исходила не от Сталина — к тому же она отнюдь не была абсурдной. Грабин вспоминал:

«Ранней весной 1943 года Сталин собрал совещание, посвященное появлению у немцев «тигров», «пантер» и самоходных орудий типа «фердинанд»… Сообщение делал Воронов. Появление на Тихвинском фронте фашистского танкового «зверинца» он назвал внезапным, новые немецкие танки произвели на него, по собственному его признанию, потрясающее впечатление.

— У нас нет артиллерии, способной успешно бороться с этими танками, — таковы были его заключительные слова» (Грабин В. Г. Оружие победы. С. 484).

Когда в 1942-м немцы сделали вполне естественный и прогнозируемый скачок в бронировании, наша армия оказалась почти беззащитной перед новыми танками. Пушки на тяжелых танках пришлось спешно менять, но уже на 122-мм, что было нелегко в военное время. Самоходки же имели 100-мм и 122-мм орудия и даже 152-мм гаубицы. Бунич:

«Сталина заботили более простые, но с его точки зрения важные вопросы. Скрытая мобилизация, непрерывно ведущаяся с сентября 1939 года, уже довела армию до немыслимой в мирное время численности, приближавшейся к 8 миллионам человек». Ложь.

В Красной Армии на 22 июня 1941 года состояло 5 774 211 человек, из них 171 900 — во внутренних войсках НКВД (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 477). А Мельтюхов взял эти данные из Статистического сборника № 1 «Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.)».

Бунич:

«Не считая войск НКВД, численность армии уже перевалила за 8 миллионов человек и должна была к 1 июля достигнуть 8,9 миллиона человек».

Убиться можно, как говаривал Утесов.

У Бунича 8, 9 миллиона солдат в Красной Армии, а во всей стране было всего 8 миллионов винтовок. «Агрессор» Сталин не сделал стратегических запасов — и в конце лета многие московские ополченцы были отправлены на фронт с саперными лопатками, а ленинградские — с кинжалами.