Псарь

— Сразу понял, чем это грозит нашему красавчику, — ввернул ехидный братец, — и пошёл следом, чтобы подождать этого влюблённого дурня.

Парень помог, а потом как-то так произошло, что и он, и объект его страсти остались без одежды.

— Это произошло так стремительно, что я ничего не понял…

— Нашу семью всегда влекло к опасным приключениям, — подмигнул мне братец.

И тут, как это часто бывает, неожиданно вернулся муж. Мало того, что вооружённый, так ещё и свежеукрашенный рогами.

— Если бы он не нагнулся, то чёрта с два пролез в эти ворота. Там всадник еле проезжает, а с такими рогами лучше и не пробовать! — опять встрял Торр. — Я и посоветовал задержаться на улице, чтобы хлебнуть вина и обсудить прелести осенней погоды.

Пока Торр сдерживал собеседника вином и беседой, его братец доламывал кровать. Дамочка, не сдержав молодого напора, начала кричать. Томно и протяжно.

— Потом набежала его челядь и мы немного помахали кулаками, — сказал Торр. — Мой любвеобильный братец, когда увидел, что меня мутузят, то выскочил в окно вооружённый ножкой от сломанной кровати. Голышом, но с дубиной. Тут нас и одолели.

Братьев мало того что избили. Плачущая жёнушка клялась в верности своему супругу и объясняла, что Тэрр подсыпал какое-то зелье в воду. Близнецов обвинили в незаконном использовании магии и закрыли в темницу. Сидят, ждут приговора.

— Думаю, что нас сожгут, — спокойно заметил Торр.

— Почему ты так уверен? — спросил я.

— Уж слишком, — он ухмыльнулся и покачал головой. — Уж слишком она сладко стонала!

— Да, ничего не скажешь — весомый аргумент!

— А тебя за что закрыли, приятель? — прохрипел Тэрр.

— За то что шлялся по ночам, — улыбнулся я. — Давай лучше голову посмотрю. Негоже предстать перед Богами с разбитым черепом.

Кстати, в одном из карманов моих брюк был бинт. Стражники не обратили на него внимания и вот — пригодился.

Торр принёс кувшин с водой и мы осторожно сняли повязку. Ничего, видали и похуже. Помню меня в одном районе так огрели велосипедной цепью, что шрам до сих пор остался. Пока мы промывали рану, Дарби молча наблюдал, а потом достал из-за пазухи какой-то мешочек, который висел на груди.

— Надо чтобы Тэрр разжевал эту травку, — пояснил он. — А потом приложите её к ране и завяжете тряпицей. Через пару дней будет как новенький.

— Через пару дней, Дарби, — прохрипел раненый, — нас сожгут на костре. Как ведьмаков и чернокнижников. А рядом будешь хрипеть ты.

— Отчего это, позвольте спросить, я буду хрипеть? — обиженно шмыгнул гном.

— Потому что тебе, приятель, зальют в горло расплавленный свинец. Это не так вкусно как стакан красного.

Гном вздохнул и опять принялся за сухарь.

— А почему вас должны казнить за колдовство? Разве колдовство вне закона?

— Ты, Серж, как с неба свалился, — хмыкнул Торр. — Колдовать можно, если ты член гильдии. Если нет — ты чернокнижкик и колдун. Любой норр с большим удовольствием сожжёт тебя на костре. И ему развлечение и тебе не холодно. Жителям нравятся такие казни. Особенно зимой.

— А Чёрные псы? — спросил я. — Они ведь забирают души людей. Разве это не черная магия?

— Ты про чёрных рыцарей? — хмыкнул Тэрр. — Я не знаю, как это у них получается, но не прочь этому поучиться. Одно время я хотел попасть к ним на службу, но потом передумал.

— Отчего же?

— Трудное это дело, воевать с нежитью. Её слишком много. Колдунов и чернокнижников сжигают на кострах, а нежить живёт и радуется жизни. Взять бы хоть наш Грэньярд! Все знают, что одна старуха, живущая недалеко от пристани, оборачивается в кошку. И хоть бы кто слово сказал. Боятся.

— Почему?

— Потому что когда эта кошечка выходит на прогулку, то улицы пустеют… Она размером с хорошего кабана, если не больше.

— Так почему же её не трогают?

— Она была кормилицей нашего старика норра, когда тот ещё лежал в колыбели. Ей лет двести, если не больше. Ведьма… Она его вырастила. Говорят, что взяла с него слово, что он никогда не тронет нежить и нечисть. Вот старику и остаётся одна забава — жечь таких как мы, — вздохнул Торр и откинулся на солому.

— Давайте лучше спать парни, — прохрипел Тэрр. — Завтра утром нас отведут к судье и всё объяснят.

— Да, — кивнул его братец. — Как, куда и зачем…

— И на каких дровах вас поджарят, — буркнул Дарби.

— Не переживай, герой-любовник! Про свинец тоже не забудут.

33

Сложно заснуть в тюрьме. Особенно, когда не знаешь, что ждёт тебя на рассвете. Нет, я не скажу, что надеюсь на какое-то чудо. Просто не верилось, что меня, вот так могут взять и повесить. Причём, — за преступление, которое даже не совершал. Бред какой-то! С другой стороны — помните старое выражение: «Если любого мужика, старше тридцати лет, взять и посадить в тюрьму лет эдак на пять, то в глубине души он будет знать за что…». Вот именно! Тем более, что в этом мире я успел натворить дел. Пусть и не самых гнусных, но на высшую меру заработал. С лихвой.