Прыжок в темноту

– Установлено, что хозяева этой фазенды сейчас за границей, – подал голос полковник ФСБ Гусаров. – Мои ребята поговорили с комендантом садового товарищества «Дубки». Он утверждает, что на участке этим летом появлялся мужчина, похожий на Гребнева. Ночевал редко, от случая к случаю, однажды надолго исчез. Живет тихо. Гости приезжали всего пару раз. Какие-то мужчины.

– Предположим, Гребнев действительно на месте, и его задержат, – снова возразил Беляев. – Но где гарантия, что он не уйдет в несознанку. Станет все отрицать. По большому счету, ему терять нечего.

– Уйдет в несознанку, доказательная база, – усмехаясь, повторил Антипов и показал пальцем на Беляева. – Где ты нахватался таких словечек? Это у ментов бывает: несознанка и слабая доказательная база. Потому что они работать не умеют и не хотят. У нас подобного не случается. Ты лучше моего знаешь, что человека хватает на сутки, да двое суток. Потом Гребнев начнет петь, как знаменитый итальянский тенор. С чувством, со слезой. Расскажет, где он содержит Максима Сальникова. Лишь бы шкуру спасти. Поэтому основная задача его взять. Все остальное – по боку. Ваше мнение?

– Люди готовы, – ответил Гусаров. – Садоводческое товарищество блокировано. Бойцы расставлены по периметру. Муха не вылетит. Сейчас мы ищем сложное решение простого вопроса. Брать Гребнева немедленно или отложить это дело до лучших времен. Я начинал рядовым оперативником и пересчитал все ступеньки служебной лестницы. Мой опыт подсказывает: есть шанс – лови его, не мешкай. Не жди другого случая.

– Согласен, – кивнул Антипов. – Скажу честно, хотя мне по штату не положено произносить этих слов. До сего момента лично у меня не было уверенности, что мы вытащим Максима. Мы до сих пор не знаем, где находятся заложники, как подступиться к ним. Даже не имеем понятия, живы они или уже… Но теперь, когда Гребнев попал к нам на мушку, надежда появилась.

Антипов замолчал, когда напольные часы в корпусе красного дерева пробили два удара. Генерал посмотрел на циферблат наручных часов. До пяти утра еще есть время.

– Есть известия от Колчина? – спросил Антипов.

– Никаких, – Беляев раскрыл папку, перевернул пару листков. – Последнее сообщение отправлено утром четвертого сентября из астраханского управления ФСБ. Подполковник Федосеев, побывавший на хуторе Воловика, точнее на его руинах, приводит рассказ единственного заложника, оставшегося в живых. Некоего Мамаева. Он рассказал, что предположительно Максима Сальникова и женщину увезли с хутора восемь-девять дней назад. Это все, что о них известно.

– А Колчин в своей шифровке утверждает, что Мамаев не вызывает у него доверия, – сказал Антипов.

– Так точно, – кивнул Беляев. – Колчин планирует задержаться в Астраханской области еще на два-три дня. После пожара на хуторе он остался без денег, без связи, без специальной аппаратуры. Положение у него сложное. Но пока мы не можем ничем помочь Колчину, потому точно не знаем, где он находится. Надеюсь, когда он вернется, операция будет благополучно завершена, а Гребнев уже обживет камеру СИЗО. Что же касается спасенного заложника… Мы пробили Мамаева по своим каналам. Он уехал из Ярославля несколько лет назад, колесил по всей стране. Не отказывался ни от какой работы. За все это время дома побывал лишь однажды. Короче, факты, изложенные Мамаевым, подтверждаются. Я не понимаю, почему Колчин усомнился в правдивости этого рассказа.

– Подтверждаются только те факты, которые вы смогли проверить, – уточнил Антипов. – Ладно, поживем – увидим. Сейчас постараемся сосредоточиться на Гребневе. Если все получится…

– Мы его возьмем, – Гусаров щелкнул пальцами.

Звук вышел смачным, будто выстрелили из детского пугача.

***

Предрассветные сумерки накрыли своим серым пологом влажный хвойный лес, вплотную подступивший к садоводческому товариществу «Дубки». Машина полковника Гусарова, командовавшего специальной группой ФСБ, задействованной в операции, остановилась на лесной дороге, не доехав до участков полкилометра. Дорога оказалась узкой, разбитой грузовиками. Водитель Коля, съехал на обочину и заглушил двигатель.

Полковник вылез с переднего сидения, пожал руки двум офицерам, ожидавшим его приезда, задал несколько вопросов. Опера ФСБ оказались похожи друг на друга, как близнецы. Высокие парни с пятнистых бушлатах и штанах, заправленных в высокие голенища армейских ботинок на шнуровке. Беляев, тоже вылез из машины, он держался в стороне, но слышал весь разговор. Старший офицер доложил, что на даче по-прежнему светятся окна первого этажа, играет негромкая музыка, на двор никто не выходил. Похоже, что у хозяина гости, возможно, женщина. Иначе с чего бы Гребневу устраивать эти затянувшиеся посиделки.

– Что за музыка?

Офицер назвал имя знаменитого эстрадного певца.