Прыжок в темноту

До обеда Горобцов коротал время за шахматами. Выбрав в соперники пожилого подслеповатого фельдшера Василия Ивановича Игнатенко, он заперся с ветераном в комнате отдыха и сыграл подряд пять партий, поставив на кон по пять баксов. Но почему-то долго не мог сосредоточиться на игре. Василий Иванович, уже переодевшийся в грязноватый халат и бахилы, как всегда, играл плохо. Но в этот раз легко ловил старлея на зевке и сумел выиграть подряд три партии, что случалось крайне редко. Четвертую партию Горобцов кое-как свел в ничью, а последнюю, сумев сосредоточиться, выиграл. Удача вновь повернулась лицом к старлею, он предложил фельдшеру зарядить три новых партии, надеясь отыграть деньги. Но Василий Иванович наотрез отказался продолжать эту бодягу, хорошо зная, что до вечера может запросто спустить всю зарплату и еще должен останется.

Сославшись на головную боль и слабость, фельдшер взял выигранные деньги и, сказав, отправляется обедать, скинул халат и поковылял в ближайшую рюмочную. Старлей вернулся в дежурную часть в самом дурном настроении, согнав со своего кресла милиционера водителя, он устроился за столом, принялся разгадывать кроссворд, злился на самого себя, запоздало жалел о проигранных деньгах. Пожалуй, в следующую смену, он сумеет собраться с мыслями и подчистую разделает придурка фельдшера. Отлепится от него, когда выгребет у старого козла всю наличность до последнего рубля. Но сегодня день не Горобцова, одна непруха.

Началось с того, что утром он поругался с любовницей, за завтраком вскользь заметив, что в Ирине давно тридцатник стукнул, она не пятнадцатилетняя молодуха, чтобы таскать короткие обтягивающие юбки, которые едва закрывают промежность. Баба за словом в карман не полезла, и Горобцов едва сдержался, чтобы не разбить ей в кровь морду. Не допив кофе, поднялся из-за стола, процедив сквозь зубы: «Шалава. Сука чертова».

Нацепил картуз и, громко хлопнул дверью, пошел в сторону магазина ловить частника, чтобы доехать до работы. Но и здесь старлея ждала неудача. Ни одной свободной тачки. Он опоздал на работу на двадцать минут, прозевал важный телефонный звонок. Позже Горобцов выяснил, что звонили из серьезной фирмы, предлагая денежную халтуру: постоять на вахте в одном из городских ресторанов, где будет проходить деловая встреча местных бизнесменов, плавно переходящая в ужин и массовую попойку со всеми вытекающими. Пока Горобцов нашел концы, созвонился с нужным человеком, халтура уплыла. Среди ментов быстро нашлись другие добровольцы. И вот теперь в шахматы проигрался придурку Игнатенко, который, даже будучи трезвым, смутно представляет себе, как передвигать фигуры по доске.

Проводив экипаж патрульной машины, которая впервые за день выехала в город, Горобцов хотел полчаса вздремнуть, когда в дверях нарисовались два знакомых опера криминальной милиции местного ОВД. Оба, как всегда, в штатском. Виктор Ануфриев, спортивный мужик со смазливой мордой, какие обычно нравятся бабам, отозвал старлея в темный коридор. Второй опер, Женя Блинов остался в дежурке и, присев на стул у зарешеченного окна, развернул газету. Горобцов редко сталкивался по работе с ментами из ОВД, а Блинова, личность с темным прошлым, старался обходить стороной, об этом типе ходили разные истории. Поговаривали, что Блин на короткой ноге с местными бандитами, выполняет для них деликатные поручения. Разные истории рассказывали… Но Горобцов не собирал сплетен, на чужую болтовню ему плевать с высокой колокольни.

– Одна просьба, – придушенным голосом сказал Ануфриев, когда убедился, что в полутемном коридоре не трется уборщица. – Услуга будет хорошо оплачена.

– Что за просьба? – навострил уши старлей, почувствовав, что жизнь дает ему шанс немного заработать и с лихвой наверстать упущенные.

– Примерно через час с небольшим на стоянке ближней гостиницы остановится джип «Форд Эксплорер», темно зеленый металлик, – ответил Ануфриев. – Из тачки вылезет мужчина, некий Максим Сальников. Экскурсант из Москвы. Его надо задержать и доставить к нам. Всего-то и дел. А потом мы с Блином подъедим и заберем к себе этого кадра.

– А почему именно к ним доставить. Что мне с ним тут делать.

– Тоже самое, что ты делаешь со всеми алкашами. Посадишь в отдельную комнату под замок.

– Почему бы вам самим его не задержать?

– Балда, мы же о тебе беспокоимся, – усмехнулся Ануфриев. – Если этого перца возьмем мы, ты не заработаешь ни гроша.

Ануфриев полез в карман пиджака и сунул в ладонь Горобцова деньги. Старлей, пересчитав купюры, удивился. Пять сотен гринов. И это за такую малость: задержать и доставить в трезвяк какого-то хмыря. Господи, да он бы за бесплатно оказал коллегам такую пустяковую услугу. Но сердце неожиданно екнуло в груди, защемило, словно подсказывало, что дело не такое уж простое и самый милый вариант – от него отказаться. На языке вертелся еще десяток вопросов. Горобцов, сосчитав бабки по второму разу, сунул их во внутренний карман кителя. Только спросил:

– А что это за хрен такой?