Прыжок навстречу (СИ)

- Так вот, не все жители Новой Арктики были готовы жить и работать ради будущих поколений. Высказывания «у нас всего одна жизнь» звучали всё чаще, и не только в личных разговорах, но и с экранов телевизоров и со страниц газет. Сторонники преобразований создали Партию Социальных Реформ, в противовес Партии Терраформирования, и благодаря щедро раздаваемым обещаниям смогли сначала войти в парламент, а созыв спустя заполучить там большинство. Тогда и начался период реформ. Они сократили рабочую неделю, уменьшили пенсионный возраст, наводили новых социальных льгот. Большие деньги выделялись из бюджета на возведение новых спортивных и культурных центров, строительство жилья. Жизнь и правда стала лучше… у тех, кто обитал в крупных городах. А вот на Юге, где терраформаторы бились с природой, отвоёвывая земли у вечных льдов, всё было по-другому. Социальные реформы требовали денег, и статьи, из которых финансировались программы по изменению климата, были существенно урезаны. Природа тут же начала отвоёвывать то, что люди у неё отобрали. Мы вынуждены были отступать на Север, отдавая обратно во власть льдов один посёлок за другим. Терраформаторы пытались сначала действовать через парламент, а когда это не удалось, предприняли попытку переворота. Он был неудачным, организаторов арестовали и казнили. Вот тогда-то и началась гражданская война…

Вета вздохнула, когда она продолжила свой рассказ, голос её звучал глухо и бесстрастно.

- Мятежники сожгли шесть самых крупных городов Новой Арктики – применили орбитальные излучатели, которые предназначались для растапливания полярных льдов. Миллионы человек погибли одновременно. Мы с отцом в то время были в отъезде, потому и не смогли спастись. Все наши накопления сгорели вместе с банками. К счастью, у отца оказался вклад в банке на Эллурии – как оказалось, он открыл его, чтобы накопить мне на учёбу. Этих средств хватило, чтобы заплатить пилоту челнока, который вывез нас с охваченной войной планеты.

Девочка замолчала, погрузившись в мрачные воспоминания.

Что ж, недальновидные политики есть везде. У нас в Сенате тоже есть малочисленная  фракция реформаторов-радикалов, периодически выходящая с разными идиотскими законодательными инициативами – ну, типа, разрешить «гостям» работать учителями и полицейскими, или позволить женщинам получать водительские права.

Некоторое время мы лежим молча. В просвете между покосившимися небоскрёбами видны вдалеке утопающие в зелени кварталы частного сектора. С расположенного за городом космодрома бесшумно взмывает ввысь межпланетный гравитоплан, на мгновенье зависает в небе сияющей яркой звездой, прежде чем унестись в просторы космоса. Надвигается вечер, по небу разливается розово-лиловый закат.  Я слышал, что закаты на Оазисе – самые красивые во всей вселенной. Не берусь об этом судить, мне ещё не доводилось бывать на других планетах.

- Ну и как тебе здесь? - я делаю рукой жест, охватывающий окрестности, потом соображаю, что показываю на подлежащие сносу руины, и поправляюсь. – Я имею в виду, на Оазисе?

- Ну, могло быть и хуже. С учётом обстоятельств – терпимо.

- Терпимо?! – я не ожидал такого ответа. Собственно, а что я хотел услышать? Наверное, что Вета скажет, как она счастлива попасть в наш мир со своей дикой умирающей планеты. – Но почему? У тебя же всё есть – еда, жильё, школа, медицинская страховка, стипендия. Конечно, мы не даём вам роскошную жизнь. Всего лишь спокойную и безопасную. Но всё это мы предоставляем вам совершенно бесплатно! Хочется большего – всегда есть возможность подработать.

Повисает неловкое молчание.

- Прости, - говорит наконец она. – Мы очень благодарны за всё, что вы для нас делаете, правда. Только… Вы, местные, смотрите на меня так, словно я только что из пещеры вылезла. Как на дикаря какого-то. Не на меня одну – на всех нас, пришлых. К этому трудно привыкнуть.

- Гостей, - машинально поправляю я. Слова «пришлые», «мигранты», «понаехавшие» - нетолерантны. Конечно, мы их иногда используем… но только в разговорах между собой.

- Мы вас всем обеспечиваем, - повторяю я. – Жильё, еда, одежда…

Вета раздражённо машет рукой.

- Да, это так. Но мы в распределительном лагере на Пальме изучали ваше законодательство. У вас даже административно-уголовные кодексы для местных и переселенцев разные! Словно мы изначально люди второго сорта. Не представляла, что в наши дни где-то такое возможно.

- Конечно, разные, - соглашаюсь я. – Для местных штрафы за правонарушения во много раз выше, чем для переселенцев.

- Мы нищие, и взять с нас нечего, потому и штрафы меньше. Зато статей – в три раза больше.

- А что не так? Местные всё по законам делают, а гости их постоянно нарушают. Кто помладше – попрошайничают, кто старше – воруют, в банды настоящие собираются. Взрослые норовят всякие незаконные производства без лицензии организовывать, или мелким бизнесом без уплаты налогов заниматься. А ещё… - Я вовремя обрываю себя, так как собирался сказать, чем, по слухам, подзарабатывают некоторые приезжие девушки.