Прыжок леопарда 2

   - Кстати, насчет полкана: как же он в одиночку взял восьмерых, засада была, что ли? - спросил Ичигаев, как будто бы это имело какое-нибудь значение.

   Черкес призадумался.

   - Ты знаешь? - не помню. Все так быстро произошло... по-моему засада была. Помогал снайпер, молотил с того вон пригорка. Только я так смекаю, полкан бы управился без него.

   Это Эфенди, некому больше, - почему-то подумал Заур.

   Он долго смотрел в сторону леса, светлея душой: ну, держись, кровник, поквитаемся. Ох, поквитаемся!

   Солнце стронулось в сторону от зенита. Вершины деревьев сливались с линией горизонта, и казались отсюда клубящимся облаком пыли.

   Вот те раз! - Черкес удивился переменам в облике Чиги. - Сияет, как медный пятак, будто заново на свет народился. А пару минут назад чуть с горя не тронулся, что-то там насчет гроба молол... просто так, молол, или с умыслом? Надо бы уточнить.

   - О самолете что-нибудь слышал?

   - В общих чертах.

   - А если не в общих? Это дело, братан, дерьмецом припахивает! Постарайся припомнить как можно точнее: где слышал, когда, от кого? Для меня это очень важно.

   - Я с пятницы в шизо отдыхал. Постучали в кормушку, передали маляву и грев. Сказали, что от Аслана. Не успел распечатать, слышу сосед захрипел. Я к нему - а он уже ласты склеил.

   - Дозу не рассчитал?

   - Нет, покойник был не наркоша - нормальный мужик, из работяг. Курить ему очень хотелось. Ладно, думаю, уважу соседа, натерпелся он на допросе. А табачок был смертью крапленый и прислан по мою душу. Тут уж не до малявы, пришлось поднимать кипиш...

   - Подробней, сынок, - Чига вздрогнул: здоровенная лапа Черкеса легла на его запястье, - когда это было?

   - Перед самым обедом, - припомнил Заур, - после утреннего допроса.

   - Кто первым вошел в камеру?

   - Коновал, а с ним пара шнырей. Они как будто за дверью дежурили. Бычок, что покойный курил, еще не погас.

   - Кум здорово припозднился?

   - Не-е-е! Ты на кума даже не думай, - Ичигаев замотал головой, - он точно не при делах. Чуть с ума не сошел. Так топал по коридору...

   Старый вор усмехнулся. Посмотрел на Заура с пониманием и сочувствием.

   - Эх, молодость, молодость, тебе бы не зону топтать, а идти в проповедники! Запомни, малыш, думать нужно на всех. Чаще всего виноват тот, кто вне подозрений. Ты маляву куда дел?

   - Схавать хотел, да потом побоялся: подумал, что тоже отравлена. Спалить не успел, парашу с утра выносили - там тоже не спрячешь. Вот и оставил ее при себе, а когда улеглось - сжег.

   - Правильно сделал... прочитать хоть, успел?

   - А как же. Там ровно три предложения: "Ухожу на этап. Если сходняк утвердит, примешь дела. Подробности у кассира". Только это писал не Аслан, я его почерк знаю. Да и не стал бы он бумагу марать ради такой туфты - проще было на словах передать. К тому же, была между нами договоренность: если Аслан уходит, смотрящий - Хазрет. Он и принял дела. Пока Славгородский хату шмонал, один из шнырей мне скинул другую маляву.

   - От него?

   - О нем, обо мне, и о куме.

   Черкес чуть не бросил руль:

   - Вспомни дословно. Сможешь?

   - Дословно не выйдет, - усмехнулся Заур, - написано на фарси.

   - Жаль! - огорчился старик, - я в языке Пророка, скажем так, не очень силен. Ну, давай своими словами.

   Расшифровка арабского текста заняла много времени. Смысл малявы был малопонятен: он сплошь состоял из намеков и полунамеков. Но Чига с Черкесом все разложили по полочкам. У каждого был свой взгляд, своя информация: один просекал события изнутри, другой лицезрел результат.

   Хазрет сообщал, что в Минводах захватили автобус с детьми. Угонщики срочно требуют деньги и самолет для вылета за границу, а в дополнение к выкупу - законников-мусульман из Ростовской тюрьмы. Его и Аслана доставили к Куму для прямого контакта с главарем беспредельщиков, неким Салманом. Славгородский как раз базланил по телефону с каким-то высоким чином. В разговоре проговорился, что его, то есть Чигу, увезли на этап под конвоем ГУИНа. Машину в пути обстреляли, двоих конвоиров ранили А он, то есть Чига, сбежал. Потом ему и Аслану предложили свободу. Сказали, что где-то за городом под парами стоит вертолет и ждет их согласия. От такого подарка Хазрет отказался - попросился обратно в камеру. Что решил для себя Аслан, ему неизвестно, но на хату он не вернулся.

   - Это написано на фарси, - пояснил Ичигаев, а в заключение несколько слов на русском: "Вертухай утверждает, что ты до сих пор в карцере. Подтверди, если это не так, быть ему битым".

   - Все, или может, еще что-нибудь вспомнишь? - с нажимом спросил Черкес, - о куме, угнанном самолете, бывшем смотрящем?

   - Да есть кое-что... не знаю, насколько оно относится к делу...

   - Ты говори, а после решим: относится, или нет.

   - Слышал я от надежных людей... - замялся Заур.

   - Ну?

   - Говорят, что Аслан состоит в тайной организации, объединяющей всех мусульман Кавказа. Название у нее очень мудреное: то ли ассоциация, то ли конфедерация горских народов. Он там чуть ли ни самый главный. Только это секрет, очень большой секрет!