Прыжок леопарда 2

   Наверху было целых двенадцать комнат и множество окон. Часть из них выходила на улицу, другая смотрела в колодец внутреннего двора и только одно - самое ценное! - выходило прямо на крышу кинотеатра, "живущего" по соседству. Вот за это окно он и купил эту квартиру. Вернее, оформил на имя владельца одного из своих паспортов и держал про запас, как один из вариантов отхода. Числилась она за известной многодетной семьей. В годы застоя сам Леонид Ильич Брежнев принял участие в ее обустройстве, был даже почетным гостем на новоселье. Хозяин хранил, как реликвию, стул, на котором сидел Генсек и хрустальный бокал, в который ему наливали. За все это вместе взятое, включая метраж, он потребовал 70 тысяч долларов плюс расходы на оформление и ни пенса не уступил.

   С момента отъезда хозяев, в квартире мало что изменилось. Те же голые стены, обрывки газет да ненужный хлам. Только новые окна слегка отдавали какой-то претензией на комфорт. Нечто подобное он видел в Москве на здании МИДа и купил точно такие же, не постоял за ценой. Глянешь снаружи: зеркало зеркалом; зато изнутри: смотри - не хочу.

   У подъезда дежурили четыре машины: две "Волги", микроавтобус и новенький "БМВ". Людей возле них и поблизости не наблюдалось. Устинов примерно знал, где прячется снайпер, но заметил его случайно: бедолага повел стволом, решив поменять позу. Запарился бедный! Сверху его прикрыли пестрой дерюгой, да еще и забросали тряпьем.

   Телефон стоял на полу. Он пододвинул его ногой, легким пинком опрокинул трубку - тишина!

   Судя по почерку, это Контора, - вздохнув, констатировал Жорка. - нужно было предполагать, что Момоновца мне не простят.

   Грохот кувалды, доносящийся снизу, достиг своего апогея. Он гулял по разбуженным комнатам, заглушая его шаги. Окно изнутри было плотно зашторено, забрано тяжелой решеткой, а снаружи заложено кирпичом под цвет и структуру глухой стены. Несмотря на громоздкость конструкции, оно открылось легко и бесшумно. Подхватив на ходу небольшой чемоданчик, приготовленный для такого вот случая, Жорка спрыгнул на дымящийся рубероид - солнце уже припекало вовсю.

   Он вытер с лица засохшую мыльную пену и огляделся. От позиции снайпера его прикрывали огромные буквы - имя собственное очага провинциальной культуры - "Комсомолец". Буквы стояли в центре фасада прямо по срезу крыши, а слева и справа от них крепились большие лебедки для подъема и спуска рекламных афиш. С другой стороны наверх выходили перила лестницы, сваренной из толстых железных прутьев. Там, где она начиналась, был небольшой тупичок: справа - стена служебного гаража, принадлежавшего кинотеатру, слева - центральный вход в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а прямо по центру - высокий кирпичный забор и внутренний двор Отдела внутренних дел. Там как раз начиналась легкая суета: вот-вот и сыграют тревогу.

   - Эй, в шлюпке под парусом, там сверху не видно ничего подозрительного? - донеслось откуда-то с тех краев.

   Жорка вздрогнул и чуть не присел.

   - Все спокойно, мать вашу так, подозрительней вас не видать никого!

   Перила лестницы загудели: и от этого зычного голоса и от неровных тяжелых шагов.

   - Удерживай, Васька, удерживай, осторожнее, мать твою так!

   Два мужика в заляпанных краской халатах, поднимали на крышу громоздкое полотно. Его буквально вырывало из рук легкими порывами ветра.

   - Слава художникам-передвижникам! - с ехидцей поздоровался Жорка, подходя ближе. - Как в вашем кинотеатре с местечком для частной рекламы?

   - Помог бы, мать твою так! - натужно пропел обладатель зычного голоса, энергичный крепыш лет тридцати. В его водянистых глазах горел огонек азарта.

   Устинов охотно повиновался.

   - За угол, за угол хватай... Васька, мать твою так, не тяни на себя! Пошла родная, пошла!

   Хмурый помощник молча сопел и старался изо всех сил. В этом маленьком коллективе он прочно усвоил вторые роли. Был Васька нескладен и худощав, страдал подагрой и пьянством, а по возрасту годился Устинову, как минимум, в деды.

   Наконец, дебелая рама с шумом и треском упала на рубероид. "Передвижники" сели рядом, прямо на пятые точки.

   - Вот так, мил человек, каждый день мы и мучаемся, - выдавил, как слезу, молчаливый Васька и сплюнул на полотно. - А насчет рекламы - это не к нам. У мамы интересуйся. Спустись по лестнице на пролет, увидишь в стене открытую дверь - и прямо по коридору.

   - Спроси Викторию Львовну, мать ее так! - уточнил крепыш, давая тем самым понять, что Васька ничего не напутал.

   Где-то поблизости взвыли сирены патрульных машин. Им вторил многоголосый собачий вой. Наверное, кто-нибудь из соседей плюнул на телефон, сбегал и вызвал милицию.

   - Вот работа у мужиков, мать иху так, - доносилось из-за спины, - до пенсии играют в Чапаева.

   Жорка не стал беспокоить Викторию Львовну. Время он чувствовал кожей и понимал, что оно поджимает. По тесному коридору дошел до служебной лестницы и спустился в просторный холл с высокими стеклянными стенами. Он почувствовал себя, как рыбка в океанариуме.