Прыжок леопарда 2

   - Проходите, больной, - строго сказал Мераб, голосом исполненным важности, прикрывая стаканы свежей газетой.

   - В кабинет осторожно протиснулся очень большой человек с очень большим носом. В руках он держал столь же большую, круглую кепку и прикрывался ею, как рыцарь щитом. Халат сыто качнулся - есть контакт!

   - Вано Шотович, - сказал посетитель обиженным голосом, - Хурцилава сказал, что ты можешь помочь.

   - Там кушетка за занавеской, раздевайтесь, больной. Покажите ваш член, надавите вот здесь...

   Большой человек послушно сопел.

   - Все ясно, у вас острая гонорея, - вынес диагноз "хреновый врач". - Скажите больной, в каком состоянии вы заболели этой болезнью?

   Пациент удивленно вскинул глаза: так, мол, не договаривались!

   - Сам я таксист, - пояснил он доверительным тоном, - ну, привез ему ночью на пляж, нагибайся, сказал. В таком состоянии и заболел...

   - Мы будем спасать вас по последнему слову науки, - хмуро сказал Мераб, - иначе ничего не поможет: в каком состоянии заболели - в таком состоянии вылечим.

   Пришлось Вано Шотовичу кипятить шприц и делать таксисту инъекцию.

   Посетитель ушел. Не успели досыта насмеяться и налить по второй, в дверь опять постучали. Это был тот же самый большой человек.

   - Вано Шотович, - сказал он с какою-то глубинною грустью, - можно я у вас, во дворе машину свою оставлю? - тормозить больно!

   Как они там, в ставшем чужим Сухуми, с мингрельской то кровью? - Живы, убиты, успели уехать?

   Старость, - говорил ему дед Степан, - это когда человек меньше мечтает о будущем, так как находит истину в прошлом. Он шел по жизни, как охотник по джунглям, безжалостно вырубая все, что мешало идти вперед. Были на этом пути и солнечные поляны - места, где душа умывается счастьем. Когда-нибудь он увидит и вспомнит их все. Сколько еще осталось суетиться на этой земле? Уже недалек тот час, когда утомленный мозг даст команду на последнее отключение.

   - Вы окончательно решили ехать на встречу один? По-моему, это опасно.

   - Я так не думаю, Август. Убирать меня пока никому не с руки, похищать - хлопотно. Тот, кто сейчас заправляет теневой стороной внешней политики, только с виду кажется дураком. Он не может не понимать, что я не бунтарь-одиночка. За моею спиной лучшая часть конторы - те люди, которые не продались. Это налаженная, разветвленная сеть. Никто, кроме меня, не знает ее возможностей, а неизвестность пугает больше всего.

   - Тем не менее, он, а не вы диктует свои условия.

   - Может быть, и диктует, но, по моим подсчетам, ответная реакция немного запаздывает. Хотелось бы выяснить, почему?

   - И все-таки?

   - Я поеду один, как договаривались. Товарищ считает, что он меня вычислил, навязал условия встречи. Очень грамотный ход, извлечь бы из него какие-то дивиденды. С моей точки зрения, все серо и предсказуемо: встретиться, в глаза заглянуть: как, мол, оно, самочувствие, после такого щелчка по носу? Можно чуть-чуть припугнуть, немного поторговаться, а самое главное - выбить из колеи, сорвать с места, заставить нервничать, торопиться, совершать ошибки. Я б на его месте поступил так же, даже зная, что номер провальный, но пришел бы на встречу тоже один. Когда рядом с тобой никто не совершает ошибки, всегда есть возможность переиграть противника. В этом и суть нашей профессии, и стимул для персонального роста.

   - Вы думаете, он не придет?

   - Очень хотел бы, но не придет. Во-первых, его не отпустят: Борис Николаевич болезненно подозрителен. Ему, как похмельный кошмар, видится заговор в недрах спецслужб. Вот он и держит моего оппонента в зоне прямой видимости, на поводке минимальной длины.

   - Мне кажется, вы знаете, о ком говорите.

   Фраза была нейтральной, без эмоций и ударений. Но черт бы побрал этого парня! Его интуиция доставляла порой, чисто эстетическое наслаждение.

   - Это что, констатация факта, или вопрос профессионального разведчика?

   - Уверен, что знаете и даже не удивлюсь, если это ваш человек. Я угадал?

   - Вот тут ты, малыш, ошибаешься. Тот, о ком мы сейчас говорим, здорово мне задолжал: ни много, ни мало - жизнь. И нет более жестоких врагов, чем бывшие должники.

   - Вы сказали, "во-первых", а что - во-вторых?

   - Если он сам не сумеет вырваться, то людей из своего окружения ему светить не резон. Побоится, что по шапке вычислю Сеньку, а потом предъявлю счет. Обо мне ведь много легенд ходит в шпионской среде. На рандеву, скорее всего, притащится пара "шестерок", которые ничего самостоятельно не решают.

   - Евгений Иванович!

   - Что, Август? - старый разведчик удивленно поднял глаза: подобные обращения там, в России, были привычны как воздух, а здесь, на Кубе, они дышали экзотикой. - Ты что-то хотел спросить?

   - Мне кажется, что этот дом так просто вас не отпустит.

Глава 6