Прыжок леопарда 2

   Преследователи сразу отстали. Первым выдохся синий "Фольксваген". Он попробовал было "шустрить": одного подрезал, другого согнал на обочину. А хамов на трассе не любят даже во Франции. Вот его и взяли в работу два дальнобойщика. Ведут, как Жучку на поводке. Один лишь "Ягуар" старается за троих. Он идет, соблюдая законы дороги. Уж на что скоростная машина, но все равно от Векшина отстает. На долгих и плавных развязках его хищное тело все реже мелькает в зеркале заднего вида. Наверное, сдался, понял, что миттельшпиль он уже проиграл: ну, догонит, прижмет, а толку? - дорожные сцены с таранами и стрельбой случаются только в хреновых блокбастерах. Немного скромней, но намного действенней - наблюдение и контроль а с этим у них проблемы. Не так вас учили, ребята, не так, сейчас так не учат!

   Еще через пять километров Векшин наконец-то поверил, что оторвался. Противник достойно сошел с дистанции, отступил, чтобы выдумать что-то другое или достать из кармана домашнюю заготовку. Можно немного расслабиться. Евгений Иванович сбавил скорость, включил приемник. На канале "ФМ" исходил соплями эмигрантский русский шансон:

   "Все чужое: и наличность, и привычки.

   Снова осень - заплело, заморосило.

   Журавли давно поставили кавычки

   В облаках над словом матерным "Россия"...

   - Суки! - он плюнул и щелкнул тумблером. - Что вы знаете о России? Злорадствуете, желаете пнуть побольней умирающую страну?

   За окном березки, холмы - пейзажи начала осени. Привет утомленной душе от рязанской глубинки! Проснешься с похмелья на том вон пригорке и не поверишь, ты во Франции. Здесь только дорожная толчея намекает на близость огромного города. Но вот неприметный тоннель, прорезающий холм Шако, стремительно набегающие огни... теперь поворот налево, и вот он, пожалуйста, галантный мсье Париж - самый русский город земли. Есть в нем славянская широта и раздолье. Здесь очень легко раствориться в толпе, а если ты на машине - затеряться в широком потоке почти на любой улице. Хотя бы на этой набережной.

   Первое, что видят в Париже глаза - это, конечно же, башня - бенефис инженера Эйфеля, поэма из тысячи семисот железных частей и трех с половиной миллионов заклепок, ставшая символом Франции. Привет, долговязая!

   Векшин свернул к морскому музею. Остановился на площади. Собственно, это была даже не площадь, а крыша огромного здания, где располагался павильон СССР на выставке тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Добротно строили русские мужики. На экспорт у нас все самое лучшее: и работа, и товары, и бабы. Сколько годочков прошло, а держит кольчужка! Только теперь там не выставка, а достаточно модный театр. И его посещают люди без малейшего риска для жизни.

   - Я вам говорю, мсье, вы свободны?

   - Простите? - не понял Векшин.

   - Мне нужно в район Красной Мельницы. Ведь это такси?

   - О да, но я сегодня работаю только по вызову. Мой клиент попросил подождать его здесь.

   Старею, - слегка огорчился Векшин, провожая глазами голенастую дамочку в шортах. - Совсем позабыл, что это таксомотор. Размечтался, как древний старик на завалинке. Он еще попутно припомнил, что по дороге сюда также проигнорировал пару голосовавших "клиентов". А ведь люди справедливо считали, что за рулем в парижском такси не должен сидеть посторонний. Могли записать номер, обратиться с жалобой в мэрию...

   Нет, от этой машины нужно скорей избавляться. Она и в полиции давно на заметке, и для тех, кто меня встречал, единственный внятный след.

   Примерный маршрут он знал. Все улицы центра Парижа стремятся на Площадь Звезды, но если туда добраться пешком, с чемоданами на горбу - остановит первый же полицейский, подумает, что домушник. Придется идти на риск: садиться за руль и ехать. Вот только куда?

   Как и в любой другой европейской столице, была у советской разведки разветвленная парижская агентура. ГРУ, КГБ, СВР имели свои, независимые друг от друга, источники. Все их доклады централизованно стекались в "Контору", но сидел здесь на всякий случай резидент и от центра. Только Бог его знает, на кого он сейчас работает.

   На кого, на кого - на себя, - разрешил внутренние сомнения Векшин, - на семейный бюджет! Да и чем я рискую? Бритвой, одеждой не первой свежести и старыми чемоданами?

   В небольшое кафе на Авеню Клебер он заглянул с черного хода. Машина осталась далеко за углом, у поворота на площадь. Пахло французской кухней: рыбой и жареным луком. Звенела посуда, звучали веселые голоса.

   - Мне нужен мсье Шометт, - сказал он очкастому клерку.

   - Мсье Шометт у себя, - бросил тот на ходу.

   Пришлось ухватить его за рукав. Нарвавшись на силу, клерк уточнил:

   - Налево второй кабинет.

   Векшин подумал-подумал... и взял с собой чемодан. Так и вломился в дверь, услышав вежливое "войдите" и сразу же взял быка за рога:

   - У вас, говорят, сдаются две комнаты?

   Мсье Шометт пил кофе со сливками. Первым делом он уронил чашку, потом ошарашено приподнялся и с минуту рассматривал странного посетителя: если это квартиросъемщик, то причем тут его кафе, а если пароль - к чему чемодан? Мужчина вроде бы трезв, на сумасшедшего не похож...