Прыжок

Джорджио сел напротив него и оглядел камеру. В отличие от обстановки в большинстве камер стены у Левиса не были украшены фотографиями пухлых блондинок в разных стадиях обнаженности. У него в камере отсутствовали и гравюры в стиле Чиппендейла, какие висели обычно в камерах многих гомосексуалистов. На стенах висели лишь красивые яркие открытки с изображениями цветов, деревенских домиков и одна большая картина, изображавшая тигра. На столе возле одиночной койки стояла фотография его матери в серебряной рамке: маленькая женщина сияла улыбкой в камеру. На ней была ярко-красная шляпа-таблетка, седые волосы аккуратно собраны в небольшой пучок, губы подкрашены ярко-оранжевой помадой. Глядя на эту фотографию, Джорджио содрогнулся.

— Приятная комнатка, не правда ли? Тебе нравятся мои занавески? Я попросил ребят сшить их для меня в мастерской. Они подходят к стеганому одеялу, как ты думаешь? — Голос Левиса звучал мягко, вкрадчиво, словно он умолял об одобрении. И Джорджио вновь изумился разнообразным граням его характера. Вслух он сказал:

— Выглядит очень мило.

Левис довольно улыбнулся.

— Как только получишь свою апелляцию, тоже начнешь думать о том, как бы украсить свою камеру. Но только мне важные люди сказали, что ты отсюда не выйдешь. — Он произносил эти слова, не переставая улыбаться.

— Только не рассказывайте мне, что вы теперь управляете и пенитенциарной системой, мистер Левис. Мне трудно поверить в то, что можно иметь такие длинные руки, пусть даже речь идет о вас.

Левис холодно уставился на Джорджио; он принял это оскорбление к сведению, но отложил реакцию на него на будущее.

— А как поживает твоя жена, Джорджио? Хорошо, не так ли?. — В голосе Левиса слышалось настолько явное самодовольство, что Джорджио затошнило от предчувствий. Он был уверен, что Левис знает что-то, чего не знает он, Джорджио, и ему с трудом удалось совладать со своим голосом.

— Может быть, вы скажете мне об этом, мистер Левис? Похоже, вы больше меня знаете.

Левис отпил глоток свежего колумбийского кофе и демонстративно вздохнул:

— Будет настоящим позором, если с ней что-нибудь случится, не так ли? Я хочу сказать: ты ведь обязательно услышишь об этом, да? Ты не читал в газете на днях о том, как одной птичке подложили в машину бомбу? Это сделал ее старикан, а бомба была крошечная. Она не умерла, но ее здорово порезало. Бомба лежала прямо под ее сиденьем. Вот его-то разнесло на куски. Ведь что вытворяют люди, а? — Левис покачал головой, якобы рассерженный на людей. — От этого даже желудок сжимается, правда? Я и подумать не могу, что с маленькой Донной может случиться нечто подобное. Ты ведь живешь в Эссексе, не так ли? Хороший такой, здоровенный домина, как я слышал, теннисный корт, бассейн. Наверное, оно стоит несколько миллионов — твое семейное гнездышко? Хотя у тебя нет детей. Позор! Мне бы ты больше нравился, если бы у тебя были бы дети. — Левис знал, что большинство людей при мысли об опасности, грозящей их детям, легко попадают под его власть. И играл на этом. — Ты помнишь Дэнни Саймондса? (Джорджио молча кивнул, заранее боясь услышать продолжение.) Какой ужас произошел с его мальчиком, не правда ли? Ему только шестнадцать лет исполнилось, а его сшиб какой-то лихой водитель, когда тот зазевался, возясь со своим пакетом. Никто так и не узнал, кто это сделал. Какая трагедия! Правда, было бы лучше, если бы парень погиб на месте. А то сейчас он превратился в овощ, проводит жизнь в больнице. Я слышал, что от этого старуха Лоррейн, жена Дэнни, чуть не смежила веки. Бедная корова! Единственный ребенок, а? А как звали парня?.. — Левис сделал вид, что вспоминает. — Ну да, Эрик. Что за паршивое имя, а? Эрик…

Джорджио закрыл глаза на несколько секунд, собираясь с силами, а потом встал.

— Слушай, Левис, какой смысл во всем этом разговоре? Если бы я не знал тебя! Просто я хочу сказать, что мне все это начинает надоедать.

Левис хмуро поглядел на него.

— Сядь! И заткни свою пасть. Когда я захочу, чтобы ты ушел, я скажу тебе об этом, ладно? А до тех пор застегни варежку и слушай, что я буду тебе говорить.

Джорджио тяжело опустился на стул.

— Давайте покончим с этим, мистер Левис, потому что у меня нет времени на все эти игры и забавы.

Левис ухмыльнулся:

— У тебя впереди восемнадцать лет — на то, чтобы слушать это, сынок. И ты будешь слушать, если я прикажу тебе… Гарри, принеси свежесваренного кофе и чашку для мистера Бруноса, — бросил он через плечо.

Гарри сунул голову в дверной проем.

— Сию минуту, мистер Левис.

Левис снова усмехнулся.

— Ну вот, сейчас выпьем по чашечке отличного кофе и закончим нашу маленькую беседу. Тебе в голову еще не пришли кое-какие мысли? Скажем, о том, куда ты спрятал деньги?

Джорджио сморщился.

— Я уже говорил вам. Я знаю, где деньги. И заберу их для вас, как только выйду отсюда.

Левис кивнул, словно именно это он и ожидал услышать. Всмотрелся в лицо Джорджио и мысленно отметил: «Начинает сказываться напряжение».