Прыгуны во времени

– Нерешительность в высших кругах. Много смущающих обстоятельств. – Брогг улыбнулся собеседнику. – Не скрою, вы изрядно потрепали нервы Верховному Правлению. У него просто руки чесались арестовать вас, но одновременно оно боялось потерять нынешнее свое положение, если вмешается в ход прошлых событий. Поэтому оно предпочитало бездействовать.

Классическая конфликтная ситуация. Необходимо что-то сделать, но на это не хватает ни времени, ни храбрости.

– Я понимаю их опасения, – кивнул Ланой. – Жизнь – ужасно запутанная штука даже для Них, не так ли? Ну что ж, вот вы и здесь. Давайте выйдем.

Поглядим на заход солнца, не возражаете?

Брогг вышел из лачуги вслед за Ланоем. Было уже довольно поздно, его рабочий день давно закончился, но дело есть дело. Весь день они с Ливардом занимались телевекторным поиском Ланоя, пока наконец не взяли его в узкую вилку. Как Брогг и обещал Квеллену, дело свелось к нескольким часам. Со времени его звонка Комиссару прошло всего четыре часа и несколько минут.

Брогг искусно отделался от Ливарда, пустив того час назад по ложному следу, и теперь они с Ланоем были одни в этой заброшенной лачуге. Брогг хотел о многом поговорить с этим организатором прыжков.

Набухшее золотистое солнце висело на фоне темнеющего неба почти над самым горизонтом. Под его лучами загрязненное озеро как бы испускало фиолетовое свечение. Ланой с восхищением смотрел на запад.

– Красота какая! – прошептал он в конце концов. – Я ни за что не смог бы покинуть эту эпоху, инспектор. Я вижу красоту даже в уродстве.

Посмотрите-ка на озеро! Разве что-нибудь подобное когда-нибудь было? Я каждый вечер с восторгом смотрю здесь на закат.

– Действительно, что-то в этом есть…

– Есть! Есть нечто поэтическое в этой липкой грязи. Видите ли, кислород там уже кончился. Пошла обратная эволюция, вырождение органической жизни.

Так что теперь в озере обитают только анаэробные формы жизни. Мне все больше кажется, что эти черви танцуют свои адские танцы именно на закате солнца. Посмотрите, как играет цвет вон в тех водорослях! Они здесь разрослись, как морские водоросли. Вы увлекаетесь поэзией, инспектор?

– Моя страсть – история.

– Какая эпоха?

– Рим. Ранняя Империя. От Тиберия до Траяна. Эпоха Траяна – поистине золотой век!

– А Республика? – поинтересовался Ланой. – Отважные и честные воины?

Катон? Люций Юний Брут? Братья Гракхи?

Брогг пораженно уставился на этого человека:

– Вы знаете обо всем этом?

– Я забрасываю широкую сеть, – усмехнулся Ланой. – Вы понимаете, я ежедневно имею дело с прошлым. История постепенно стала для меня в какой-то степени привычным делом. Значит, вы говорите, Траян? Вам бы хотелось побывать в Риме в правление этого императора? Не так ли?

– Конечно! – с готовностью ответил Брогг.

– А как вы относитесь к Адриану? Золотой век еще продолжается, не так ли? Если бы вы не смогли попасть в эпоху Траяна, то чем хуже правление Адриана? Скажем так: ошибка составляет примерно одно поколение. Мы можем промахнуться, целясь в эпоху Траяна, но тогда очутимся где-то во времена Адриана. Но лучше всего нацелиться на последние годы правления Траяна.

Иначе ошибка может забросить вас в более раннее время, и вам это будет не по нутру. Правление Тита, Домициана и других подобных мужланов вовсе не в вашем вкусе, не так ли?

– О чем это вы говорите? – еле выдавил из себя хриплым голосом Брогг.

– Вы прекрасно знаете о чем, инспектор! – твердо произнес Ланой.

Солнце уже село. Волшебное сияние загубленного озера потухло.

– Не угодно ли зайти внутрь? – предложил Ланой после некоторого молчания. – Я мог бы показать вам свое оборудование.

Брогг беспрекословно подчинился, хотя и возвышался, словно башня, над крохотным Ланоем. Ланой был ничуть не крупнее Колла, и был так же, как и Колл, заряжен какой-то внутренней нервной энергией. Но только Колл был до краев наполнен ненавистью и коварством, Ланой же казался полностью уверенным в себе и в глубине души очень спокойным.

Ланой открыл дверь в перегородке, разделявшей дом. Брогг заглянул внутрь и увидел вертикальные стержни из какого-то блестящего материала, ажурную клетку, шкалы приборов, выключатели, целый набор реактивов.

Повсюду светящиеся цифровые индикаторы сообщали какую-то информацию о работе аппаратуры. Казалось, что все это собрано наспех и изрядно запутано.

– Это и есть машина времени? – спросил Брогг.

– Часть ее. Это ее выводы в пространство и время. Я не хотел бы забивать вам голову подробностями. Принцип действия этой установки весьма прост. Неожиданный прокол континуума, и мы забрасываем через этот разрыв нынешний материал, зачерпывая при этом эквивалентную массу из прошлого.