Прыгнуть выше себя

Перед сигомом сейчас находилось взбешенное испуганное существо, меньше всего напоминавшее Олега. Ант заметил волосы, вставшие дыбом на гусиной коже. Рентгеновским и гамма-зрением увидел, как колотится сердце и напряженно вздуваются серые лоскуты легких, как сокращаются железы, выбрасывая в кровь адреналин…

За секунду сигом успевал передумать и перечувствовать больше, чем сотня человек — за всю жизнь. И сейчас, вспомнив все, что связывало его с прошлым, Ант испытал невыносимую жалость к этому существу, виновному разве лишь в том, что не может подавить свои инстинкты органами Высшего контроля, которых у него нет.

Сигом думал:

«Его так легко убить, что он должен постоянно доказывать себе и другим: я не трус. Достаточно вывести из строя орган или перебить сосуд — и заменить нечем. Он вынужден бояться повреждений и ненавидеть все, что может их причинить. Удивительно, как, несмотря на все это, человек-личность поднимается над человеком-животным».

Сигом перегнал психоэнергию из излучателя в глаза. Хоть это было вредно для него, но могло наиболее эффективно подействовать на Олега. Из глаз сигома потянулись два невидимых луча, и там, где они скрестились, появилась сверкающая точка. Она коснулась Олега, и он упал…

8

Он увидел над собой встревоженное лицо сигома, спросил:

— Это все-таки ты, Ант?

Почувствовал руку сигома на своем лбу, услышал его слова:

— Нет, не я, а джин из бутылки.

Только теперь поверил.

— Мне показалось, что ты пришел не один.

— Тебе не показалось.

— Кто же это?

— Еще не знаю. Но думаю, один из тех, кого мы ищем.

Олег стремительно поднялся, повернул голову и увидел двуногое существо, одетое в пластмассовый костюм. Бледно-фиолетовое лицо, глаз почти не видно. Из раскрытого рта выглядывают зубы. Существо стояло неподвижно, прислонясь к стене каюты.

— Не бойся. Я держу его под телеконтролем, — проговорил сигом.

— Но почему ты сказал, что это один из тех?

— Это Миронов.

— Что?!

— Присмотрись.

Лучи, исходящие из глаз сигома, потянулись к Олегу. Он почувствовал, что с него сваливается гнетущая тяжесть, что возвращаются спокойствие и зоркость ума, как вода возвращается в колодец. Он посмотрел на ноги существа — это были ноги Миронова, и плечи — его плечи. Но лицо — чужое…

— Миронов, — позвал он, и громче: — Иван!

Существо безучастно смотрело куда-то в угол, и Олег вспомнил, что оно находится под контролем Анта.

— Сними телеконтроль, — попросил Олег.

— Опасно. Не сумел с ним договориться.

— Я дружил с Мироновым. Сними контроль.

— Ладно.

Выражение бледно-фиолетового лица мгновенно изменилось. Из безучастного стало затравленным и злобным. Существо ринулось к двери. Убедившись, что ему не открыть ее, подскочило к пульту, стало беспорядочно нажимать на кнопки.

«Он что-то помнит», — воспринял Олег мысль сигома и шагнул к существу. Оно обернулось, по-звериному щелкнуло зубами. Олег ударил его в челюсть, послал в нокдаун.

Когда существо, пошатываясь, встало, Олег снова произнес имя Миронова, повторяя его на разные лады, разным тоном. Существо не реагировало, лишь затравленно озиралось.

Олег вспомнил девушку с густыми, сросшимися, сердитыми бровями, за которой они оба ухаживали и которая стала женой Миронова, раздельно произнес:

— Вика. Виктория. Вика. Жена Вика. Сын Митя. Митенька…

Ни один мускул не дрогнул на лице существа.

Олег посмотрел на сигома, думая: «Возможно, ты опять ошибся, сигом, считая, что понимаешь человека лучше, чем он сам себя. Это не Миронов».

«Не ошибся», — ответил сигом.

«Что бы еще попробовать? Надо найти что-то очень привычное, знакомое ему и в то же время требующее безусловного подчинения. Может быть, это».

— Пять, четыре, три, два, один… Старт!

Существо сделало жест — автоматический жест космонавта, опускающего голову на подушку кресла и закрывающего глаза. Олег начал быстро, не давая памяти существа выключиться, произносить команды. Иногда по вздрагиванию век или движению бровей он улавливал реакцию, но была она слабой, мгновенной и быстро затухала.

«Возможно, это непроизвольные движения, а не реакция на мои слова?»

Олег называл имена, фамилии, должности товарищей по экспедиции, но это не произвело никакого впечатления. Тогда, отчаявшись, он начал говорить все, что приходило на ум и могло иметь хоть какое-то отношение к Миронову:

— Пойдем на корт, косолапый? Я достал новую книгу Рейка. Хочешь мороженое? Эй, перевернешь лодку, баловень! Помнишь прогулку на Памир? Ты зарос так, что Вика тебя не узнает. А помнишь Роланда, Рольку, который всегда пользовался твоими конспектами?

Он говорил еще долго и уже отчаялся, — не потому, что устал, а потому, что дошел до воспоминаний детства и не знал, о чем говорить дальше. Вспомнив о дворовой футбольной команде, на всякий случай выпалил:

— Пас!

Нога существа лягнула невидимый мяч.

— Еще пас!

Нога дернулась еще раз.

«Неужели попал в точку?»

«Кажется, ты нащупал контакт, — обратился к нему сигом. — Воспоминания детства».

— Ванька-циклоп, циклопчик, Ваня, мама зовет!..

Существо повернуло голову, прислушалось. Слабая улыбка тронула его серые губы. Глаз не было видно, но у них собрались морщины.