Пруденс

— Во всяком случае, я бы это сделала, если бы он соизволил мне позвонить, чтобы я могла ему об этом сообщить. Мне больше нечего делать. И не с кем. Думаю, мне пора купить собаку.

Я открыла холодильник, достала банку пикулей и съела пять луковок.

— Если бы он пригласил тебя на свидание, держу пари, ты полетела бы как миленькая, — заявила Джейн, пытаясь закрасить синие круги под глазами.

— Дудки! Даже если меня разденут донага и привяжут к диким лошадям, которые понесут меня вокруг света через дикие леса и горячие пустыни.

Я шумно сжевала еще одну маринованную луковицу. Зазвонил телефон. Я могла бы выиграть Олимпиаду при той скорости, с которой я перелетела через комнату. Это был Пендл. Он извинился — но недостаточно — за то, что давно не звонил, он-де чрезвычайно занят. Я уже обедала? А не хочу ли я пообедать с ним?

Час спустя, с еще не высохшей после поспешного мытья головой, я сидела в баре Джули с большим бокалом вина в руках и разговаривала, как гангстер, не открывая рта, чтобы Пендл не задохнулся от запаха лука. Он выглядел даже хуже Джейн: от усталости его лицо приобрело зеленовато-серый оттенок, веки отекли, глаза покраснели. Я надеялась, что это от чрезмерной погруженности в работу, а не от разгульной жизни. Когда я его увидела, я даже удивилась, что это я в нем нашла? Позже, когда вино растеклось внутри меня, снова сработана старая магия.

— У вас были какие-нибудь интересные дела?

— Пока только рутина, но завтра начинается разбор шумного дела. — он слегка улыбнулся. — Мне предстоит защищать насильника.

После того, как он пытался овладеть мной в первый вечер нашего знакомства, меня так и подмывало заметить, что у него должно быть достаточно опыта в подобных делах. Но я постыдилась так вот сразу испортить вечер.

— Вы его вытащите?

— Шансов очень мало. Мой клиент — Бобби Кэнфилд. Он — управляющий коммерческим отделом в маленькой экспортно-импортной фирме. Его обвиняют в изнасиловании, — он чуть понизил голос, — Фионы Грэхэм.

Я присвистнула:

— Девушки Рики Уэтерби? Но она восхитительна.

— Вы хотели сказать, изнасилована[17]? — поправил меня Пендл.

Рик Уэтерби был удачливым мотогонщиком, исполненным харизмы и полным кошельком. О его романе с Фионой Грэхэм много писали в прессе.

— Они собирались пожениться, правда? — спросила я.

Пендл кивнул.

— Бобби Кэнфилд был ее боссом. Она утверждает, что он попросил ее задержаться после работы — как раз накануне того дня, когда она собиралась уволиться. Рик Уэтерби неожиданно заехал за ней на работу и оказался перед запертой дверью. Она утверждает, что Кэнфилд ее изнасиловал.

— Как интересно! А это действительно так?

— Ну, между ними, безусловно, что-то произошло. Но я должен доказать, что это было не насилие. Клан Уэтерби, конечно, собирается сделать из Кэнфилда отбивную, и у них достаточно денег для этого. Они наняли в качестве обвинителя Джимми Бэттена. Он один из лучших КА[18]. Кэнфилду следовало тоже нанять КА. Я недостаточно большая шишка для такого процесса, но год назад я вел дело о разводе его сестры и, кажется, произвел на него впечатление. Он говорит, что Фиона Грэхэм просто напрашивалась на это. Но чертовски трудно будет это доказать.

— Девушки обычно не «напрашиваются на это», когда они собираются выйти замуж за парня вроде Рики Уэтерби, — заметила я.

— Вот именно, — подтвердил Пендл. — А у Кэнфилда к тому же ужасная репутация в том, что касается женщин.

Он поднял свой едва початый бокал и в луче света от настольной лампы переливавшееся в толстом стекле вино выглядело почти черным. Глаза Пендла казались просто темными впадинами на белом изможденном лице.

— Это ваш великий шанс, — задумчиво произнесла я. — Вам не страшно?

Он усмехнулся и наполнил мой бокал.

— Я просто в панике.

— В суде, наверное, будет давка, — заметила я. — Хотелось бы и мне прийти послушать.

— Если хотите — приходите, — сказал Пендл. — Если вас отпустят с работы, я зарезервирую место в суде.

Если бы не луковый дух, я бы, конечно, поцеловала его там и тогда.

В тот вечер ударили морозы. И на следующее утро я шла к метро, задыхаясь в лисьей шубе Джейн. На всех веточках и травинках серебрился иней. Последние желтые листья засыпали припаркованные машины и хрустели у меня под ногами как мороженые кукурузные хлопья. Перед зданием суда дрожали и притопывали толпы народа. В основном это были фанаты автогонок, мечтавшие хоть одним глазком взглянуть на Рики Уэтерби и его красавицу-невесту. Из-за процедурных условностей ее имя не сообщалось, но все прекрасно знали, о ком речь.

Наконец я попала внутрь, театральность битком набитого зала суда, ряды изнывавших от безделья и сплетничавших журналистов, важные мускулистые полицейские и множество париков и мантий сразили меня наповал. Судья — маленький, похожий на крота человечек с блестящими глазками и подергивавшимся любопытным носом, производил впечатление человека, способного раскопать правду и не терпящего пустой болтовни.