Прозрачный человек

Постарайтесь понять: мое восхищение Пандорой Блисс было без какой-либо надежды на взаимность, с чем я давно уже свыкся. В нашем кругу существовал негласный уговор с уважением относиться к особому положению этой молодой леди, ибо ее романтический опыт был связан с трагическими событиями. Мы обожали Пандору ненавязчиво, без пылких ухаживаний — ровно настолько, чтобы дать ей почувствовать себя желанной, но при этом не ранить ее страдающее одинокое сердце. Со своей стороны, и Пандора отвечала нам тем же, ведя себя очень деликатно. Будучи женщиной, она конечно же кокетничала с нами, но никогда не позволяла себе откровенно томных вздохов, неизменно контролируя ситуацию, чтобы сразу прекратить безобидный флирт всякий раз, как ею овладевали печальные и столь дорогие ее сердцу воспоминания.

Поначалу мы старались убедить Пандору, что она не должна растрачивать свою молодость и красоту впустую, что пора уже перевернуть прочитанные страницы прошлого, чтобы начать жить в настоящем. Но после того как однажды она твердо сказала, что для нее это невозможно, мы перестали приставать к ней с подобными разговорами.

Подробности трагедии, случившейся с мисс Пандорой в Европе, нам не были известны. По всей видимости, за границей она влюбилась, но не придавала этому особого значения и вела себя легкомысленно. А потом ее возлюбленный исчез, оставив ее в неведении относительно его участи, и она горько раскаивалась в своем капризном поведении. От Блисса я узнал некоторые разрозненные факты, но слишком мало, чтобы восстановить историю Пандоры во всей полноте. Оснований полагать, что ее возлюбленный покончил жизнь самоубийством, не было. Звали его Флэк. Он занимался научными исследованиями. Блисс считал его глупцом. Как и Пандору, которая лишала себя нормальной жизни, постоянно печалясь о нем. Впрочем, по мнению Блисса, все ученые в той или иной степени глупы.

III

В День благодарения, в четвертый четверг ноября, я обедал у Блиссов и ближе к вечеру решил удивить компанию рассказом о таинственном происшествии той ночи, когда столкнулся с незнакомцем. Однако моя история не произвела должного впечатления. Двое или трое из наиболее одиозных гостей обменялись скептическими взглядами. Пандора в этот день была необычайно грустной и слушала меня с кажущимся безразличием. Ее отец, патологически не способный воспринимать что-либо, кроме банальностей, откровенно рассмеялся, а потом и вовсе выразил недоверие мне как очевидцу.

Я уже и сам начал сомневаться, что действительно видел чудо, но все же был слегка уязвлен, а потому извинился и ушел пораньше. Пандора проводила меня к выходу.

— Ваша странная история весьма интересна, — сказала она. — Я тоже могла бы сообщить вам кое-что о происшествиях в нашем доме и поблизости от него — так, разные удивительные случаи, которые, думаю, заинтриговали бы вас. Мрак этой тайны постепенно рассеивается. Печальное прошлое проливает свет на сегодняшний день. Но… не будем торопиться. Ради меня попробуйте во всем разобраться.

Горестно вздохнув, Пандора пожелала мне спокойной ночи. И тут, как показалось, мой чуткий слух уловил еще один вздох, более глубокий и слишком отчетливый, чтобы принять его за эхо. Я направился вниз по лестнице, но не прошел и дюжины ступенек, когда вдруг почувствовал, что сзади мне на плечо легла тяжелая рука. Первой моей мыслью было, что это Блисс догнал меня, чтобы извиниться за свою грубость. Я обернулся, желая продемонстрировать в ответ дружеское расположение. И никого не увидел.

Однако снова ощутил чье-то прикосновение — на сей раз кто-то дотронулся до моей руки. Я невольно вздрогнул, понимая, что логика и индуктивный метод в данном случае бесполезны.

А этот «кто-то» потянул меня за рукав пальто, как бы приглашая подняться наверх. Подчинившись, я сделал пару шагов, и хватка невидимой руки ослабла. Но, стоило мне приостановиться, как молчаливое приглашение повторилось с настойчивостью, не оставлявшей сомнений в том, что от меня требовалось.

Мы стали подниматься по лестнице вместе: кто-то, направлявший меня, шел впереди, а я следом. Абсолютно немыслимая ситуация! Все вокруг заливал яркий свет. Мои глаза неопровержимо свидетельствовали, что на лестнице никого, кроме меня, нет. Я зажмурился. Если это иллюзия, то она совершенна. Ступенькой выше скрипела лестница под чьими-то легкими шагами, которые я отчетливо слышал, кто-то шел в унисон со мной, я даже улавливал ритмичное дыхание моего проводника и спутника. Протянув руку, я коснулся пальцами его плаща из плотной шерстяной ткани с шелковой подкладкой.

И тут же открыл глаза. Они подтвердили, что рядом со мной никого нет.