Рынок коммерческого жилья при этом оставался. Но из-за действующей в Союзе маржинальной табели задирать цены, потому что кому-то так захотелось, не было никакой возможности. Коррупцию, понятно, никто не отменял. Но пока Фрунзе удавалось контролировать и предотвращать включение взяток и фиктивных расходов в сметы. В основном. Из-за чего стоимость коммерческого жилья была весьма и весьма доступной, тем более что под них потихоньку раскручивались очень мягкие ипотечные программы…
А дальше?
Михаил Васильевич возлагал большую надежду на систему перекрестного контроля. В том числе общественного, куда, после очень долгий сомнений вошел Махно и его ребята. Самые сознательные. Что позволяло надеется на несколько десятилетий лютых проблем, ожидавших коррупционеров.
Параллельно он пытался внедрить схему контроля через более предсказуемую модель — через страховые компании. Все-таки махновцы — анархисты, а что у них в голове никто не знал. Даже, как казалось Фрунзе, они сами. Ибо воплощенный хаос.
Агенты этих компаний должны были принимать каждый этап строительства. Нет подписей? Не страховки. А нет страховки и дом сдать в эксплуатацию не можешь. Для защиты же от взяток вводилась личная материальная ответственность инспекторов, сидящих на очень и очень приличных зарплатах. Если дом упал или стал аварийным по вине застройщика, то жильцам выплачивается страховка. И проверяется — была ли вина инспектора. Если да — то на него вешается вся сумма этой страховки. Так что смысла брать взятки просто не было. Платят хорошо, а в случае косяка можно было ТАК попасть, что пожизненно за еду работать. Аналогично обстояло дело с халатным отношением к работе. Но это дело будущего — такие компании только предстояло создать…
Получится или нет? Кто знает? Поживем-посмотрим…
[1] Тяжелый военно-транспортный самолет создавался на базе тяжелого четырехмоторного бомбардировщика. И покамест выпускался штучно. Но сильно много их и не требовалось для ВДВ. А в бомбардировщиках таких пока особого смысла не имелось — управлялись дирижаблями с куда большим эффектом. В первую очередь из-за неготовности ПВО противника к таким испытаниям. Ну и правильная тактика применения в комбинации с более легкой авиацией делало свое дело.
[2] Одна из причин строительства домов-коммун и увлечение общежитиями было связано с идеологией. В Союзе довольно долго (с 1920-х) пытались построить нового человека, лишенного предрассудков, для чего, среди прочего, в отдельные периоды целенаправленно, а потом невольно рушился институт семьи. Комплексно. Через разрушение социальных ролей, экономическое переформатирование, с внедрением женщины на мужские профессии (требующие мужских психических и физических кондиций) и так далее.
[3] Если очень кратко — фискальная система Союза изымала у предприятий (включая колхозы-совхозы) почти всю прибыль (80% или больше). Что, среди прочего, вело к очень скудному, усеченному зарплатному фонду. Из-за чего формально за эти стройки платили предприятия, но фактически — люди, так как за счет этих поборов им технически не могли увеличить зарплаты. Из-за фискальной модели уровень зарплат и их покупательная способность в Союзе была очень и очень низкой. Не Африка, конечно, но все равно — весьма печально, даже несмотря на великолепные темпы роста в 60-70-е годы.
[4] В узком смысле пролетариат — это наименее квалифицированные наемный работник, не имеющий никакого имущества и способный оставить после себя только потомство. Собственно, «пролетарий» от латинского слова proletarius — «производящий потомство».
[5] Идеология — это по сути своей система лозунгов, штампов и прочих пропагандистских приемов, которые позволяют оформлять сложные вопросы в понятные широким массам формы. Чтобы даже дурак понял куда мы идем, как и зачем. Это своего рода художник-оформитель для здравого смысла и холодного расчета.
Часть 3. Глава 8
Группа из примерно сотни человек бодро шагала в сторону порта. Наспех собранные из почтальонов, полицейских и прочих госслужащих бойцы ополчения выглядели предельно напряжены. Вооружение их было случайным. У кого — что. От древнего револьвера на дымном порохе до самозарядной винтовки. Какого-либо порядка во всем это наводить не было ни времени, ни возможности, ни желания. Их формировали по принципу «тяп-ляп и в продакшн». Желая не столько победить, сколько разменять их жизни на время…
— Стойте! — выкрикнул один из них. — Тихо! Слышите?
Люди прислушались.
И верно — со стороны порта надвигался шум металлических гусениц, катящихся по каменной брусчатке. Звонко и громко звякающих. За которыми слышался гул нескольких моторов.
— Это что? — невольно спросил молодой полицейский.
Но никто не ответил.
Те, кто знали, гнали от себя эту мысль. А остальные сами нуждались в ответе.
Звук приближался.
Нарастал.