Провокатор

Грин без сил рухнул на койку, но вместо того чтобы мгновенно уснуть, вновь крепко задумался. Генералы или шпион? Кому выгодно, чтобы Грин умолк? Желательно — навсегда. В принципе, получалось, что всем. Для генералов Филипп ценный научный кадр, но заноза в копчике, если говорить о плане операции «Возмездие». Для шпиона он мишень номер один по обоим пунктам. Куда ни кинь, всюду клин. И как теперь выкручиваться — непонятно. Хотя…

Грин сел на кровати и задумчиво уставился на противоположную стену. Выкрутиться было реально. Для этого следовало всего-то вычислить шпиона и на живом примере убедить генералов, что Грин был прав и его «теория заговора» не фантазия, а настоящая угроза и плану большой операции, и всему Сопротивлению.

Но это легко сказать — вычислить шпиона! Да еще, судя по всему, засевшего не где-нибудь, а в самом штабе. Особый отдел не справился, только сам погорел, а какой-то мобилизованный справится? Я вас умоляю! Бред!

С другой стороны, целый аналитический отдел не сумел увидеть того, что увидел все тот же мобилизованный. Чем не прецедент? «Почему вы думаете, что у них семь пядей во лбу, а у нас только три с половиной?» Чьи слова? Ну, так и нечего себе противоречить. Свежий взгляд, свобода от штампов и авторитетов плюс цепкий аналитический ум — разве недостаточный набор для подвига еще и на ниве самодеятельной контрразведки? Грин воодушевился.

«С чего начать? Да вот хотя бы с предпосылок. Ночной инцидент организовал некто, кто был в курсе теории Грина. Факт. Теперь составим список».

Фил бодро переместился за столик, включил компьютер и открыл свежий «вордовский» файл.

Первым в списке он поставил Алексеева. Генерал был подозрителен по всем пунктам: знал о теории, мог подослать карателей, имел прямое отношение к составлению штабного плана.

Вторым — своего начальника. Сергей Михайлович знал о теории, мог о ней рассказать шпиону (конечно, не ведая, что тот шпион), который впоследствии взял инициативу в свои руки.

Третьим мог стать некто, подслушавший разговор. Наташа? Сомнительно. Вероятнее, что кто-то зашел в приемную, посидел, якобы ожидая аудиенции, а потом сделал вид, что ему некогда, и ушел. Надо будет расспросить Наташу, не забредал ли кто к ней в гости, пока начальство гоняло с Грином чаи.

Четвертым…

Филипп откинулся на спинку кресла.

«Нет, так не годится!»

Список можно было расширять до бесконечности, только это ничего не давало. Организовать покушение на теоретика, а значит, оказаться шпионом, мог кто угодно из любой цепочки, по которой ушла информация о «теории заговора». Михалыч рассказал одному, тот другому, другой третьему… или Алексеев приказал кому-то подумать над выводами «одного умника», а тот привлек к делу группу товарищей. Слишком много неопределенности.

По сути, реально можно было подозревать всего одного человека: генерала. Да и то с натяжкой. Стал бы он действовать настолько прямолинейно, даром что военный? Вряд ли. А вот прикрыться генералом — это грамотно, это по-злодейски. Но кто им прикрылся?

Грин покосился на холодильник, но и только. Любимое виски сейчас не было помощником. Думать Филипп умел только на трезвую голову. На хмельную он исключительно развлекался, да и то частично, если не за рулем и не в тире. Пощупать руля Грину, по понятным причинам, не светило, а вот в тир сходить никто не запрещал, даже в столь поздний час. Стряхнуть напряжение, а заодно и выкинуть из головы сумбур. Обычно после такой разрядки думалось гораздо продуктивнее.

Филипп невесело усмехнулся. Вообще-то за ночь успел и пострелять, и побегать, и посидеть. К умственной деятельности ничто из перечисленного отношения не имело, так что сетовать следовало не на загруженность мозга, а скорее на переоценку собственных аналитических способностей. Шерлок Холмс нашелся!

Грин потер слипающиеся глаза.

«Нет, самоуничижение делу точно не поможет. Проблема не в способностях. Просто надо отдохнуть. Утро вечера, как известно, мудренее. К тому же утром можно будет пополнить базу данных, если не фактами, то хотя бы наблюдениями и выводами. Например, проанализировав вопросы, которые станет задавать начальник Особого отдела. А что! Это, между прочим, может оказаться довольно полезным опытом.

Вот утром и посмотрим, кто самодеятельный контрразведчик, а кто реальный. Кто дармоед, перестраховщик и злыдень, а кто молодец, умница и герой всея Земли. Или как-то так».

4. Москва, август 2014 г

Ночной подъем Воронцов воспринял спокойно, без особого удивления. Надо особистам поговорить в три часа ночи, значит, надо. Поговорим. К тому же ночевка в холодной, сырой камере дисциплинарного сектора была удовольствием ниже среднего, лучше уж не спать, зато в теплом сухом кабинете для допросов. А вот то, что допрашивать майора прибыл лично начальник контрразведки полковник Рублев, он же товарищ Дед, для Ворона стало неожиданностью и поначалу серьезно его встревожило. С чего вдруг такая честь? Неужто совсем плохо дело?