Провокатор

Я набрал номер телефона моего друга и директора. К счастью, Классов оказался в своем привлекательном для воров дому. Я попросил три вместительных фургона. А зачем? А ты, Классман, что, ничего не знаешь? А что такое? Включи телевизор, Классольцон. Он у меня включен. И что там передают по всем программам, Классшуленберг? Что-что, детям спокойной ночи, прекрасный мультфильм: «Лебединое озеро».

Сумасшедший дом.

Сумасшедший мир.

Сумасшедший я и родина моя.

К стеклянно-освещенному домику поста ГАИ на скоростной трассе подкатил мотоцикл с коляской. На нем восседал сельский фельдшер с разночинской бородкой. Вид у него был крайне озабоченный. Два постовых сержанта курили:

— О, Леня, роды принимал, что ли?

— А чегось это у нас в районе рождаемость повысилась, как тебя, Леня, зафельдшерели? Гы-гы…

— Господа! — набегал разночинец. — Я вам такое скажу…

— Ну, говори, кого еще забрюхатил?

— Товарищи, — чуть не плача вскричал фельдшер, — там танк идет на Москву!

— Чего?.. А ну дыхни, коновал.

Светло-туманный рассвет проклевывался сквозь оконца деревенского дома. Трое стариков после ночного постоя скоро собирались в поход. На улице тихо рокотал двигатель Т-34 — всклокоченный со сна Василий стоял у гусеничного трака, пил из ведра молоко и о чем-то серьезном говорил с молодухой-дояркой.

Санька и Ванька, как родные братья, посапывали на печи. Минин тронул их теплые головушки, сказал хозяйке-старушке:

— Мать к обеду обещала.

— Да по мне уж хучь… Где один, тама и другий.

— Спасибо, Матрена.

— Дык это вам спасибочки, что есть, — перекрестила стариков. — Были ж молодые, глуповые, жизню не бережли… Бережите себя, милые дружки! заплакала.

— Ничего, мы еще поживем, — пообещал Беляев. — Назло всему вражьему племени.

— Дай Бог, мои родные. Дай-то Бог!

У деревеньки, название которой можно было узнать из дорожного трафарета, перечеркнутого косой линией, дежурил военизированный пост: несколько грузовых автомашин, БТРы, БМП; солдатики грелись у костров. Офицеры сбились у командирского «газика», где шепелявила рация.

На трассе появилась казенная «Волга», за ее рулем находился генерал Мрачев. Смотрел впереди себя невидящим взглядом. Два солдатика заполошно отмахивали жезлами. Автомобиль притормозил у командирского «газика». Офицеры подтянулись, увидев человека в генеральской форме. Моложавый полковник внутренних войск молодцевато козырнул:

— Здравия желаю, товарищ генерал!

— Дальше постов нет, полковник?

— Никак нет.

— Плохо! — И ответил на немой недоумевающий вопрос офицера: — Нужно выставить форт-пост во-о-он там… у поворота… чтобы контролировать все шоссе… — И предложил: — Впрочем, проедем, полковник, на месте поглядим, может, ошибается старый вояка.

На душе было пасмурно, как и за окном. Осень — пора перемен: небо обложило, и закрапал дождь. Была уже ночь. Бывшая великая, павшая, но еще живая страна пласталась за окном в мглистом полуобмороке, не зная завтрашней своей будущности. Только мертвые знают свое будущее. Я и страна не знали, что нас ждет завтра, следовательно, мы жили, равноправные государства. Мы были готовы постоять друг за друга, защитить друг друга. Быть может, поэтому я рылся в хламе, искал солдатскую каску и бронежилет. Я рылся в тусклом, слепом свете ночника, когда шкурой почувствовал чужое преступное присутствие.

— Кто здесь? — наступательно поинтересовался я. — Бью без предупреждения.

— По голове-с! Бутылкой! — раздался иссушенный смешок; пряча мелкое рахитичное лицо в тени, сидел у окна маленький, плюгавенький человечек.

— Ты кто?

— Я — это я! — Приподнял над полом трость-зонтик; вонзил в половицу стальное тонкое острие. — Вопросы буду задавать я.

— А пош-ш-шла ты, вселенская тварь! — оборвал я самозванца. — Рога-то пообломаю!..

— Фи, как грубо, — фыркнул мой странный собеседник. — Хотя меня предупреждали-с.

— Кто? — рявкнул я.

— Заинтересованная сторона-с!

— А-а-а! — догадался я. — Это те, кто мечтает заполучить мою душу?

— Именно-с!

Я заорал:

— Иди во-о-он, гуттаперчевая дрянь! Я не продаюсь. Я сам себя купил. Навсегда!

Темный рахитик отчаянно отмахивал ручками:

— Понимаю-с, понимаю-с! Но совершенно невинное предложение. Вы не поступаетесь своими принципами. И к славе, и в Канны дорога вам будет свободна. Что может быть прекраснее всемирного признания?..

Я обнаружил в хламе каску; очень удобный тяжелый метательный предмет. Мой враг заметил этот весомый аргумент в моих руках, поспешно проговорил:

— Кстати, ваш «Т-34» читает политическое руководство. Правда, мнения разделились: одни «за», другие «против», но уверен, что большинство…

Я метнул каску во враждебную мне сторону; с обвальным кастрюльным боем каска ударилась о стену и покатилась по сухому паркетному полу.

— Жаль соседей, — равнодушно сказал черный человек. — И вас. Завтра у вас трудный день.

— Что надо, сволочь?! — И бросился на своего врага. И поймал пустоту. — Где ты, вошь?.. Что вы мне всю душу?..

— О душе не будем, — проговорил клятый голос. — Хотя можно и поговорить.

— Иди ты к черту! — устал я.