Провокатор

- Старик, вы же понимаете, что это невозможно. Плеханов и с вами-то еле-еле уживается, а уж в какие дрязги он затянет “Правду”, я даже представить не берусь. Одни только его отношения с Яном Тышкой или Розой Люксембург из СДКПиЛ чего стоят, а они тоже у нас печатаются. Вас с Потресовым редакция примет, а вот всех искровцев скопом - точно нет, при всем нашем уважении.

- Что, и Засулич не примете?

- Вы же знаете, что Вера Ивановна в политических делах всегда солидарна с Плехановым.

Ленин посопел, двигаясь по тропе в гору и сменил тему.

- Вы знаете, хорошо в этой вашей статье “Что делать?” сказанулось про диалектическое единство тред-юнионизма и революционности, есть там настоящая марксистская философия.

Смотри-ка ты, что голодный паек делает, раньше в искровских статьях обфыркивал нас, а теперь в собратья по Марксу записал, еще месяц-другой и дозреет до участия в “Правде”. Не зря я, выходит, бился в эту стену.

Тем временем мы добрались до небольшой вершины - перед нами раскинулась беспредельная панорама Альп с неописуемой игрой красок, нестерпимым сиянием снега, ослепительно синим небом и зеленью в долинах.

- Нет, нельзя верить, чтобы такая красота не принадлежала всему человечеству! - повернулся ко мне Ильич.

- Безусловно. Цепи мы уже потеряли, осталось приобрести весь мир.

Ленин залился хохотом - он действительно умел заразительно смеяться, вот прямо всем телом.

- Да, весь мир даст нам пролетарская революция!

- Ну, насчет всего мира я бы все-таки не обольщался.

- Почему же?

- Капитализм развивается крайне неравномерно, - я оперся на альпеншток и прищурился на сверкающие снежные шапки, - сравните Англию и, скажем, Китай. Или Японию и Америку с Францией, да ту же Германию с Россией, неужели не видно, что по разности условий мировая революция невозможна?

- Значит, мы начнем с России, с самого слабого звена в цепи! - трудный подъем сменился спуском, идти стало легче и веселое настроение не покидало Старика, отчего все моря были ему по колено.

- Отлично, пролетариев в России от силы пятнадцать процентов. Предположим, что все они свято вам верят и идут за вами. А что делать с остальными?

- Так на то и диктатура пролетариата, батенька!

- Тогда получается, что для трех четвертей народа одна диктатура - царя и помещиков, сменится другой, такой же чуждой.

- А мы их заставим пойти за нами, - сверкнул глазами самый человечный человек, продолжая спускаться вниз по тропе над обрывом.

Да, правильно говорят, что во власть идейным нельзя - такие ради своих доктрин не задумаются развернуть какой угодно террор.

- А не облезете, сто миллионов заставлять? Косная, необразованная страна, да еще и две трети пролетариев только вчера из деревни.

- Ничего, если у нас будет крепкая партия - справимся!

Ну да, как там писали после победы революции, “загоним человечество в социализм железной рукой”, что-то в этом роде.

- Ну то есть вместо диктатуры пролетариата у вас будет диктатура партии.

Ленин пренебрежительно отмахнулся.

Ну что тут скажешь, просто офигительно. Долбишь, долбишь про широкий фронт - и все мимо, все диктатуру подавай, все об узкой партии профессиональных революционеров мечтаем.

- Маркс одним из средств при диктатуре пролетариата называл трудовые армии. - Ильич все-таки опустился до объяснений. - Да, будет тяжело и непросто, но наша великая цель - коммунизм - оправдывает любые жертвы. Пусть сильнее грянет буря!

И тут я прямо взбеленился. Надо же, сидит, книжечки почитывает, Горького цитирует, статейки кропает, письма “мама, пришли денег” шлет раз в месяц и с такой легкостью “любые жертвы”! Ну и как его такого переубедить, если он даже устаревший “Манифест”, от которого сам Маркс открещивался к концу жизни, держит за икону, догматик чертов? Я упрямо крутил в голове варианты, чтобы хоть немного сбить этот людоедский настрой “любой ценой”.

- Да, только так, через любые жертвы! - резко повторил Ильич и отмахнул рукой, как бы ставя точку.

Взмах этот меня как подстегнул и я внезапно схватил шедшего впереди Старика за ворот пиджака и пихнул его с тропинки так, что он повис над обрывом, выронив свой альпеншток и нелепо хватаясь руками за воздух.

- Давай! - заорал я. - Давай, делай революцию! Давай! Прямо сейчас!

С каждым криком я тряс Ленина и выплескивал собственную злость на этих узколобых доктринеров, сперва грызших друг друга за мельчайшие расхождения, а потом чуть не разваливших до основания страну. Каким чудом я удержался и не спихнул Ильича в пропасть - одному богу ведомо.

- Прекратите! - хрипел задушенный перекрученным воротником Старик.

И хрип этот странным образом успокоил меня. От удивительного понимания, что я буквально держу историю за шкирку, я чуть не рассмеялся, и встряхнув Ленина еще раз, поставил его обратно на тропу.

- Вы с ума сошли! - шарахнулся он к скальной стенке, поправляя галстук трясущимися руками. - Что вы себе позволяете?