Проводы друга

Из заляпанного окна взору предстала толпа с огромными мешками привлекающими интерес. Любопытства ради, мы примкнули к стеклу едва различив людей, извлекающих из грязных хуржумов-мешков предметы, отдаленно похожие на разномастные мячи из игры регби. Догадавшись, что это туркестанские дыни, мы не сговариваясь, скорее по наитию, рванули на «выход» судорожно выворачивая «материальное» содержимое из карманов. Однако, проводница встала «китайской стеной». «Не положено!», – заорала истерически она. Ретировавшись по коридору, мы убедились, что «дервиши от торговли» суетятся и по другую сторону платформы. Рванув на себя форточку окна, которая сама того не ожидая поддалась столь необузданному порыву, взмахами наскребанными «по сусекам» купюрами, подозвали к окну торговца и вставши в цепочку доверху «забили» наше купе бахчевой культурой, сами еще не подозревая насколько «верным» и предусмотрительными был этот спонтанный порыв для предстоящего «веселенького» путешествия!

И тут только к нам пришло осознание содеянного. Встретившись глазами мы стали дружно хохотать, вспоминая с каким «стахановским» упорством, скоростью и не вполне осознанным энтузиазмом была провернута эта молниеносная «операция»,-ведь поезд стоял не более 10-ти минут.

Переведя дыхание, стали распихивать многочисленный багаж. Тяжеленные сумки решили оставить внизу, дабы избежать их падения, а самим спать на верхних полках. Непростой и суетный день подходил к концу. Неповторимый запах исходивший от дынь, располагал к отдыху, вызывая «волчий» аппетит.

«Маманька» (так свою мать называл Женек) приготовила в долгую поездку целую неподъемную сумку с едой и конечно же ее «фирменным» самогоном из абрикосов. В фольге была завернута традиционная жаренная курица и «сваренная» от жары зелень. Немедленно распили по стаканчику «абрикосовки» и с аппетитом вгрызлись в курицу, жадно обсмактывая жирные косточки, закусывая лучком, кинзой, огурцами и помидорчиками, – все со своего огорода, все натуральное и экологически чистое. Это было невероятно вкусно…

После сытного ужина, обстановка располагала к душевному разговору и мы уютно расположившись, насколько это было возможно, между сумок, предались воспоминаниям. В памяти всплыли наши совместные экспедиции на озеро Айдар-куль, куда мы неоднократно выезжали в начале апреля почти каждого года , с Музеем Природы. Поездки были замечательные. Нас окружали прекрасные люди и неповторимая природа Узбекистана. Боже, какая там была охота: кабаны, фазаны, утки всех мастей, гуси, перепела, гаршнепы,-все что могла только пожелать душа заядлого охотника. У Женька было разрешение на отстрел, а я как мог с помощью «Зауера» зам. директора музея Георгия Федоровича, помогал ему добывать материал для чучел.

А какая была рыбалка! Сазан, который шел на нерест и можно было ловить его руками. Судак, жерех, чухонь, полная бесподобной, нежной икры красноперка, щука, судак и много других видов рыб. На столе не переводилось знаменитое корейское «Хе»– струганина из сырой рыбы с уксусом, перцем и зеленью,-острое и нежное одновременно. Благодаря одной из таких поездок, мой отец испытывающих проблемы с коленями, начал свободно ходить. А может быть этому «способствовал» укус злого , черного.-весеннего скорпиона? Не знаю. Но тогда «прощаясь» с жизнью он вместе с нами опустошил целую бутылку немецкого спирта «Рояль»!

И конечно же вспомнили, как в штормовую погоду поплыли на отдаленный остров, где дикая свинья вывела поросят. Как, с опаской ее разъяренного нападения, ночью медленно продирались сквозь густой камыш к лодке, спина к спине. И весело смеялись вспомнив, как «отдуплетили» от страха, когда Женек «хрюкнул» носом. Там же, на Айдаре Женек нашел и свою жену Татьяну…

В памяти всплыла поездка в Тепарсай, что за Чарвакской плотиной(около 70-ти км. от Ташкента). Как летом, в «соловьиной роще», выслеживали дикобраза. Как поднимались в «Цирк» перевала ущелья и шли по «теплым» следам снежного барса, выслеживая горных козлов. Как ночью, я высовывал руку из палатки и жадно хватал снег кладя его себе на обожженный «борщевиком» живот, который так неосторожно обжег купаясь под поросшим этой растительностью хрустальным водопадом… И снег, от жара плавился и стекал в спальник. А в это время Женек от холода кутался во все шмотки. И как мы со страха выпустили зарядами из двух ружей, в ночи по силуэту, который нам показался леденящим кровь «ужасным приведением», хотя на рассвете оно оказалось скальным выступом. Как наблюдали за пестрым полетом снежных воробьев и спускались на «ногах» с помощью лыжных палок по «языку» ледника вниз…

Наконец ночь опустилась за окнами . Промелькнули скупые огни промчавшегося мимо встречного поезда. Истома разморила натруженные молодые тела. Забравшись на верхние полки с удовольствием растянулись и под стук колес забылись тревожным сном путешественников…