Проводник в будущее

— Ты ранен? — тревожным голосом спросил он. — Показывай.

Я мутным взглядом осмотрел себя с ног до головы, нет, вроде бы, цел. Если, конечно, говорить о теле. Сознание моё было не просто ранено, оно было убито.

— Нет, — слабым голосом произнёс я. — Вроде бы, нет. Просто… страшно мне!

Он улыбнулся.

— Это бывает, первый бой, как-никак, постепенно привыкнешь.

— Не хочу, — огрызнулся я, точнее, хотел огрызнуться, но голос был слабый и едва слышный.

— Никто не хочет, — ответил он. — И я не хотел когда-то. Не переживай сильно, подумаешь, обосрался. Невелика беда. Вообще, ты всё правильно сделал.

— Что правильно? — не понял я. — Я вообще ничего не делал, только сидел за деревом и дрожал. До сих пор дрожу.

— Так от тебя больше ничего не требовалось, — он присел рядом со мной на корточки. — Ты упал за деревом, они это видели, а куда делся я, не разглядели. Весь огонь сосредоточили на тебе, а я смог подобраться незаметно. И ещё, не забывай о цели операции.

— Цели?

— Угу, цель у нас какая? Правильно, тебя доставить в Башню, желательно, целого, а не по частям. Не бандитов убить, не храбрость показать, а именно доставить. А значит, этой цели должны быть подчинены все наши действия. И даже если ты в процессе этого не проявишь никакого героизма (а он от тебя и не требуется), мы всё равно будем двигаться, а я, если понадобится, буду тебя успокаивать, сопли вытирать и хвост заносить на поворотах. Могу даже на себе тащить.

— Что теперь? — спросил я, страх понемногу отпускал.

— Счёт четыре — ноль в нашу пользу, пойдём, трофеи подберём, патронами разживёмся.

Поляна, на которой лежали вповалку трупы убитых, не была собственно, местом засады, засада была где-то дальше, а сюда они кинулись, когда увидели, что мы свернули, уходя с нужного направления. Трупов было четыре, как и сказал Панцирь. Трое убиты пулями, а четвёртый был обезображен близким разрывом гранаты, левая половина лица его просто отсутствовала.

Автоматы их нас ничем не заинтересовали, такое же старьё, как и мой, даже хуже на вид. А вот магазины и патроны, что были у них с собой, Панцирь старательно выгреб и сложил в рюкзак. После этого он начал шарить по трупам дальше.

И тут случилось то, чего никто не мог предугадать. Не знаю, проверял ли Панцирь пульс у всех четверых, но один из них оказался жив. Тот самый, кому досталось от взрыва гранаты. Жуткая образина с мясом на месте лица внезапно зашевелилась. Оружие его было далеко, но он успел вынуть из кармана куртки гранату и выдернул чеку, умудрившись сделать это одной рукой, вторая висела плетью.

Панцирь немедленно схватил его за руку и крепко сжал, не давая отпустить предохранительный рычаг. Ситуация сложилась паршивая: Панцирь держал раненого правой рукой, левая была свободна. Да только дотянуться до пистолета, висевшего справа, он не мог, к тому же раненый оказался необычайно силён и продолжал вырываться, ещё немного, и он вырвет руку.

Нужно было действовать, но как? Есть автомат, но пули пробьют обоих, ударить прикладом затруднительно, голова его внизу, а Панцирь навалился сверху. Проклиная всё на свете, я выхватил нож и упал рядом. Покрепче сжав рукоятку, я всадил клинок в широкую спину под рваной камуфляжной курткой. Нож был острый, не обманул Степан Аркадьевич, в тело он вошёл легко, а потом я выдернул и снова воткнул, а потом ещё. На пятый раз клинок застрял между рёбрами, и я не смог его вытащить. Но это уже и не требовалось, тело его мелко задрожало и обмякло.

Панцирь, облегчённо вздохнув, начал осторожно вынимать из мёртвой руки гранату. Я подумал, что он её сейчас зашвырнёт подальше, но он, как и все люди этого мира, оказался бережлив. Снял с пальца чеку, аккуратно вставил на место и разогнул усики. После этого, утерев пот со лба, он протянул гранату мне.

— Владей, — сказал он. — Трофей заслуженный и, по нынешним меркам, довольно дорогой.

Я взял гранату и тупо уставился на неё. РГД-5, наступательная. Небольшой и с виду несерьёзный кусок металла с начинкой. А мог стать причиной смерти троих человек.

— Ты молодец, — сказал он, вынимая враскачку нож из мёртвого тела. — Вот так, сходу, не каждый может. Тормоза ведь у каждого есть. На войне молодёжь и то постепенно обучают. Сперва в труп нож воткнёт, потом в пленного. А ты молодец.

Будь я трижды молодец, у меня сейчас начался отходняк. Уже второй раз за полчаса. Руки снова тряслись, я всё пытался оттереть кровь с ладони. Хорошо, хоть желудок был пуст, а то бы блеванул фонтаном.

— Листьями протри, — посоветовал он, протягивая мне окровавленный нож. — И запомни: очень многие люди с отличной подготовкой, прошедшие десяток войн, могут однажды подставиться очень тупо.

— И про старуху бывает порнуха, — проворчал я, тщетно пытаясь оттереть нож от крови.

— Как-то так, — он усмехнулся. — Вот и легендарный Панцирь однажды пожалел патронов и поленился проконтролировать убитых, а в результате погиб от разрыва гранаты. Почти.