Проводник

Бурунцвет обладал одной скверной привычкой: в период созревания он выстреливал своими микроскопическими семенами по движущимся теплокровным целям, если те имели неосторожность оказаться в двух шагах от надувшегося бутона. Растение таким способом обеспечивало распространение собственных семян, застревавших в шерсти животного. Тем, у кого шерсти не было, приходилось гораздо хуже: семена закреплялись на коже и, ощущая тепло и влагу, пытались прорасти уже через пару часов, вызывая сильную чесотку и появление синих пятен. Эти симптомы были схожи с признаками синюшной болезни – довольно опасной и заразной для людей. И если у Руама заметят такие пятна, то его сразу выгонят не только из дворца, но и из Разахарда. Кузен будет спасен.

Илинга дождалась, когда все постояльцы казармы отправятся на тренировку, и вышла на тропинку. Она бережно пристроила среди травы бурунцвет и, отойдя на приличное расстояние, сняла с него заклинание ожидания. Цветок был готов к выполнению поставленной задачи. Принцесса спряталась неподалеку на случай, если на дорожке окажется кто-то другой. Тогда она заставит пешехода свернуть с дороги. Любого.

Так решительно настроенная дочь Ярланда думала, пока не заметила свою мачеху… в наряде горничной. Та шла прямиком к казарме.

«Еневра в платье служанки?! – поразилась девушка, забыв сразу и про Руама, и про бурунцвет. Единственное, что она сделала, – сотворила вокруг себя ауру яблони, за которой пряталась. – Что здесь понадобилось темной королеве?»

Та быстрым шагом пронеслась мимо выстрелившего цветка, испортив принцессе хорошо подготовленную операцию. Благо еще, что волшебница не почувствовала прикосновения чужеродных микроорганизмов к своей нежной коже.

«Через пару часов она покроется пятнами. Ой, что начнется! Мачеха весь дворец с ног на голову поставит. Пойду-ка я отсюда». Несмотря на то что Илинге очень хотелось узнать цель странного визита королевы, девушка прекрасно понимала: сейчас на глаза черноволосой чародейке лучше не попадаться.

Темная королева только сделала вид, что успокоилась после утреннего разговора с супругом. Ее категорически не устраивала ситуация, которой она не могла управлять. Дождавшись, пока все телохранители отправятся на вечернюю тренировку, женщина пошла в казарму. Сейчас она ничем не отличалась от горничных, которые обычно убирали в комнатах постояльцев.

На первом этаже она не нашла того, что ее интересовало. Комната учителя оказалась под охраной заклинаний, в комнаты безродного земляка, у которого даже дверь была не заперта, Еневра зайти побрезговала, считая ниже своего достоинства находиться в жилище простолюдина. Совсем другое дело – марлонский барон…

Супруга Ярланда поднялась на второй этаж и обратилась к колдовству. Магия смерти без труда определила комнату, где лишь вчера появился новый постоялец. Туда она и зашла.

Руаму действительно пришлось возвращаться в казарму за новой шнуровкой. Прежнюю словно моль поела: она даже не рвалась, а рассыпалась в руках.

«Остолбенеть! Вчера же была как новая!» Парень помчался назад, чтобы заскочить в оружейную на первом этаже здания. И вдруг он заметил выходившую из дома горничную. Тот же рост, фигура. И платок, почти прикрывавший лицо.

«Она, – решил брюнет, посчитав, что как раз эта женщина принесла злосчастную записку от Лузиты. – Наверное, закончила уборку».

– Сударыня, разрешите вас спросить! – окрикнул он служанку, которая почему-то свернула с тропы.

Ему не ответили, и телохранитель ускорил шаг.

– Прошу прощения… – начал было сын Гамуда, догоняя ее, но «горничная» резко обернулась.

– Пошел прочь, ничтожество! – кинула она со злостью и продолжила свой путь.

Смуглое лицо и недобрые черные глаза принадлежали королеве.

«Остолбенеть!» – Развернувшись, как по команде Длойна, парень неуверенно потопал обратно. Он не видел, что «сударыня» еще раз оглянулась и бросила в телохранителя заклятие забывчивости. Для колдуньи, практикующей в магии смерти, подобное волшебство не представляло сложности. Оно заставляло умереть те клетки мозга, которые отвечали за память самых последних минут. Руам остановился.

«Теперь он навсегда забудет об этой встрече. – Мачеха Илинги не сомневалась, что ее колдовство справится с задачей. – Чужак уже не помнит, куда шел».

Однако проводник забывать ничего не собирался. Его в этот момент посетила такая поразительная догадка, от которой было впору не то что «остолбенеть», а окаменеть.

«Неужели сама королева приносит телохранителям послания??? Да чтоб мне превратиться в черного рахнида! Быть не может! Или я совсем рехнулся, или рехнулись все окружающие? Почему Еневра надела платье горничной? Что она забыла в казарме? Или у нее хобби такое? Похоже, тут все сдвинутые. Баронет присваивает письмо сапожника, чтобы подменить его на свидании, супруга монарха подрабатывает горничной – наверное, денег не хватает. Интересно, а сам король случайно по ночам не чистит трубы развлечения ради? Куда я попал?»