Провинциальный отпуск. Олинклюзив

— Собиралась Ром, — не согласилась я, — правда думала завтра поеду, но вчера мама позвонила, решила, что поеду сегодня. Вы что не спите-то?

— Сейчас выгоним тебя и ляжем, — буркнул Даня. Я рассмеялась.

Мы разговаривали. Народ прибывал, и мне стало жутко, куда ж мы там все влезем? Придется автобус растягивать, видимо. А если учесть, что он проходящий, идет еще из четырех сел, то вообще атас…

— Ну, привет, — раздался спокойный голос.

— Привет, — я улыбнулась Богдану.

— Может, скажешь куда убежала? — спросил он.

— К нему, — кратко и спокойно сказал я.

— Я так и понял, — кивнул он тихо. Я уже ждала, что он спросит что-то типа «и как?». Но это же Богдан.

— Почему так быстро уезжаешь? Могла бы побыть до конца недели.

— Я, кстати, удивлена, почему ты не уезжаешь? Думала тебе тут скучно…

— Ну, в какой-то степени так и есть. Но я заранее купил билеты на воскресенье, так что до конца недели буду здесь. Я рад был тебя видеть.

И снова сканирование голубыми глазами. И молчание.

— Я тоже была рада видеть тебя, правда. И еще мне с тобой легко общаться. Так что ты хотя бы иногда пиши и звони, ладно? — в этот момент я поняла, что правда хочу с ним общаться. И мне действительно легко это делать, будто это мой старый товарищ, с которым я прошла и Крым, и рым.

— Обязательно. Ответь мне только на один вопрос сейчас: почему ты здесь одна? Он-то где?

— Вот ты когда узнаешь, где он был, можешь и мне заодно сказать, — я улыбнулась, но улыбка вышла печальной.

Неожиданно Богдан просто сгреб меня в охапку. Все восприняли это как сигнал к прощанию и кинулись меня обнимать. Тем более что с тарахтением к нам подкатил древний оранжевый гоблин под кодовой кликухой Автобус. Фу-у-у, как же воняло жженной резиной или сцеплением, не знаю.

Я не пыталась пролезть раньше других, все равно ничего не светило. Нутро гоблина было забито стоящими людьми. После пяти минут прощаний с обнимашками и поцелуями, я пошла к автобусу. Даже Даша чуть слезу не пустила, пока махала мне вслед бутылочкой минералки.

— Эй, малыш, а мы могли классно потусить, — подмигнул Даня, чем вызвал мой хохот.

Наконец я втиснулась в вонючий общественный транспорт. Как только мы тронулись с места, я еще больше возненавидела свой спортивный костюм. У меня все потело, чесалось, было неудобно стоять, зажатой со всех сторон. Через какое-то время начал болеть низ живота. Я стала мысленно вспоминать свой календарь месячных и с ужасом осознала, что «эти дни» должны случиться вот-вот, как говорится в любой момент. Каждая девочка меня поймет, когда тебе кажется, что все, начались, и стоишь, зажав ноги, думая при этом, блин, хоть бы скорее укрыться в туалете от глаз людских и проверить все ли нормально. Низ живота тянуло все сильнее, нужно было скушать таблеточку, ибо без нее я не переживу сегодняшний день. Но я забыла взять воду, да и таблетки лежали где-то в глубине сумки. Короче, когда мы остановились у придорожного кафе для выгула жертв гоблина в туалет и местную чебуречную, я думала, что умру. Откуда-то вылезло солнце и стало нещадно палить.

В убогий деревянный домик выстроилась очередь. Я сначала купила бутылку воды, напилась, запила таблетку и встала в хвост очереди. В туалете воняло жутко, но было не до комфорта. Сначала я повисела над вонючей дырой, а потом встала на выходе из туалета за кирпичной стеной с большой буквой «Ж» и стала искать в сумке шорты с майкой. Наплевав на всех теть, под их пристальным взглядом переоделась. Мокрые волосы собрала в пучок на макушке. И жизнь стала налаживаться.

Постепенно многие вышли, сесть я не села, но хотя бы могла свободно стоять, и поставить сумку в проход. Из люка на потолке дул ветерок, и майка с шортами значительно облегчали жизнь. И подействовала таблетка. Короче, на железнодорожный вокзал я приехала довольная, но голодная.

Не скажу, что я не проверяла телефон, проверяла каждые минут десять. Ничего. Один раз позвонила мама. Хотела сделать им сюрприз, но она как клещ впилась в меня с расспросами, когда ж я буду выезжать. Пришлось признаться, что к вечеру приеду.

Билеты на поезд в наш городишко были всегда, так как многие поезда шли через него в более крупные. Мои родители жили на окраине, в частном секторе. Да и слово города звучало пафосно для нашего населенного пункта.

Даже когда вошла в свой вагон и с облегчением уселась на полку, все еще наделялась, что увижу Антона. Вот он сейчас, как герой фильма, выскочит из-за угла, с цветами… Да фиг с ними с цветами, просто выскочит! Поезд тронулся, а никто не появился.

Я обхватила ладонями свои щеки, ужасно хотелось реветь. Посидев так минут пять, я вытерла нос и решила а хрен с ним. Пусть будет все так, как будет и пошла за чаем. На вокзале в кулинарии я купила на дорожку два пирожка, один с ливером, а другой с картошкой. Никогда не понимала, как можно есть ливер? А потом полюбила. Лена, моя сменщица на работе, говорит, что это признак «Пенсии». Раз любишь ливер — значит, дело идет к старости. Может и так, но было вкусно, а это самое главное.