Провинциальный детектив

– Ы-ы-ы! – К ней «приковылял» полуторагодовалый малыш и радостно протянул игрушечную машинку «Скорой помощи» без передних дверей.

Алевтина неожиданно для себя искренне улыбнулась:

– Спасибо, маленький!

Дэн, похоже, делал уроки серьезно и вдумчиво. Выхода нет – придется полюбить маленьких детей.

«Посмотрим, зачем этот парень так старательно подставляет конкурентов!» Панюшкин выруливал на одну из окраинных улочек. Да и какие же это конкуренты? Разве можно сравнивать шикарного «Старого солдата» в самом центре города и вот эту захолустную дыру? Кто сюда вообще ходит?

Подвал был с такой лестницей, что впору шею сломать. Усатый татуированный мужик стоял за прилавком. На стеклянную поверхность легла фотография Дэна, предварительно распечатанная в одной из фотомастерских в центре. За ней последовало удостоверение, не произведя при этом никакого эффекта.

– Послушай меня, лейтенант! Если ты хочешь что-то купить, в чем я сомневаюсь, то выкладывай, что тебя интересует. Если нет, проваливай. Меня этими корочками не проймешь. У меня тут все чисто.

– Да надо же!

Общение с московскими коллегами не прошло даром. Панюшкин даже бровью не повел. Неожиданно складно и живописно он обрисовал усатому его жалкие, совершенно безрадостные перспективы. Он все описал: и что найдут при официальном обыске в этом магазине, если он продолжит изображать из себя святую невинность, и что конкретно с ним самим после этого произойдет.

– И всего-то от тебя требуется – внимательно посмотреть на фотографию и вспомнить, был ли здесь этот мальчик и покупал ли он что-нибудь?

– За идиота меня только держать не надо, ладно? Зачем мне себя подставлять?

– А как ты себя подставляешь? Ты напряжешь память и скажешь то, что вспомнишь. И это будут всего лишь слова. А настоящая «подстава» случится, когда я приду сюда с ордером и еще кое с чем.

– Совести у вас совсем нет!

Панюшкин довольно рассмеялся. Он хорошо смотрелся в своей новой роли.

– Ладно. – Усатый взял лист бумаги и печатными буквами что-то написал. Затем сказал: – Около месяца назад. Это все, что у меня для тебя есть. Больше ничего не добьешься. И это, кстати, никаким доказательством служить не может!

– Конечно, не может! Мы же договорились!

Продавец недоверчиво хмыкнул и молча ушел в подсобку.

Панюшкин внимательно посмотрел на оставленную бумажку, и сердце его затрепетало: из этого оружия можно убить.

– Аля, ты там сидишь?

Хороший вопрос, смешно даже. Конечно, сидит! Этот захватывающий опыт не забыть никогда. По крайней мере, к тяготам материнства она уже готова. А это оказалось не так страшно, между прочим. Посреди ора, визга и хоровых завываний – естественных звуков детской площадки – два с половиной часа прошли почти незаметно. Мамаши начали потихоньку разбредаться – пора было кормить чад ужином, да и спать потихоньку укладывать. Одна сердобольная бабушка, гулявшая с внуком, поинтересовалась, почему, собственно, Алевтина, не имея на то видимой цели и причин, торчит столько на площадке? На оригинальный вариант сил не хватило.

– Да я ключи забыла. Я вообще из Москвы. У подруги тут остановилась, а она с работы возвращается поздно. Вот и жду ее.

– И сколько тебе еще здесь сидеть?

– Не знаю. Пока она не вернется.

– А что за подруга-то? Я в этих домах всех знаю!

Алевтина слегка растерялась, но быстро сориентировалась. Насколько удачно – это уже другой вопрос.

– А она не в этом доме живет. Я уже довольно далеко от того места отошла. Гуляла-гуляла и вот сюда забрела. Мне ж необязательно ее у подъезда ждать. Есть ведь телефон.

– Ну, да, – бабушка нашла этот довод разумным. – А все равно, чего тебе здесь сидеть? Ты замерзла уже, наверное?

– Да нет! Погода-то хорошая!

– Ну, знаешь, если так долго сидеть, и в хорошую погоду околеть можно. К тому же вечереет. Пойдем с нами. Чайку попьешь. Согреешься. А там и подруга позвонит.

Бабушка «упаковала» в коляску внука – того самого мальца, который растопил Алевтинино сердце, поделившись с ней «Скорой помощью» без дверей, – и ждала только благодарного «да», чтобы отправиться домой всей шумной компанией.

Вот народ! Незнакомую девицу готовы в дом притащить, чаем напоить! Ничего не боятся. В Москве такое даже вообразить невозможно. Алевтина тяжко вздохнула. Сложно сопротивляться доброте. К тому же силы были уже на исходе.

– Спасибо, конечно. Но я лучше здесь посижу. Воздухом подышу. – Это был единственный ответ, который пришел ей в голову.

– Ну, как знаешь. – Бабушка озадаченно покачала головой. И вот тут-то заверещал телефон.

Об Алевтине он вспомнил не сразу. Слишком много всего случилось. Первая мысль была – позвонить Турецкому.

– Вот так «находка», Александр Борисович. Связи с моими трупами никакой, но все равно что-то!

– Ох, Сережа! Ты даже не понимаешь, что это за «что-то»! Еще раз назови модель и калибр.

Отчет по делу Смородского уже сутки как лежал в отделении. Турецкий его вернул, думая возвращаться в Москву. Теперь надо гнать обратно. Или позвонить? Так быстрее будет.

Подгурский долго охал и кряхтел. Слышно было, как он копошится в бумагах, листает, ищет. Да! Калибр и модель совпадали.