Читаем Провинциальные игры полностью

Провинциальные игры

Святой отец с умилением смотрел, как малыш лезет под одеяло и сворачивается рядом со мной. Я не стала объяснять, что полоз так себя чувствовал в большей безопасности. А врага, если что, можно и потом укусить, когда нападет.

– Как ваше самочувствие?

– Благодарю за заботу, батюшка. Пока еще не слишком хорошо, но лекари обещают скорое выздоровление, – вежливо отозвалась я.

– По Березовскому ходят недобрые слухи, Мария Ивановна. Прошу вас, поведайте, что именно случилось? Умы прихожан в смятении…

Ага. Кто б сомневался. А думали бы прихожане об урожае репы – куда как больше пользы было бы.

Но язвить я не стала, а рассказала все максимально честно.

Отец Александр призадумался.

– Значит, стреляя в вас, Дарья Петровна не производила впечатления безумной?

– Ненавидела она меня вполне осознанно.

– Хм…

– Да, я тоже подумала, что это странно, – кивнула я в ответ на невысказанные мысли священника. – Только что она была разумна и вдруг превращается в… нечто.

– Вы тоже думали о сообщнике, Мария Ивановна?

Я кивнула.

– И о магии. Я только не знаю, что может в минуту свести с ума вполне адекватного человека…

– Я знаю, – отозвался отец Александр. – И это очень, очень плохо.

– Мне этого знать не требуется, правильно?

Раздражения в голосе я скрыть не смогла и была удостоена мягкого отеческого взгляда. Укоризненного и исполненного понимания. Мол, суетность, любопытство непотребное, все я понимаю, это у вас от Евы, но надо ж и меру знать?

Меру мне знать не хотелось, хотелось знать причину.

– Это чернейшая некромантия, чадо. Церковь знает такие случаи, но… не одобряет их.

Я поежилась. От слов «не одобряет» явственно веяло святой инквизицией. Она тоже много чего не одобряла.

– Я понимаю, отче, это не мое дело. Но у меня двое детей. У меня два брата. И я волнуюсь за них. Хотелось бы знать, как от этого можно защититься – и защитить их.

Батюшка широко открыл глаза. Видимо, такой подход оказался внове. Но отвечать надо было, это вам не «любопытно же»! Хотя мне и любопытно!

Кстати говоря, а я могу того же добиться? Магией земли?

Чисто гипотетически? Что там надо для высшей нервной деятельности? Калий? Минусуем калий – и получаем летальный исход. Со сдохшей нервной системой долго не живут.

Отнимаем кальций – и получаем переломы всех костей. Надо бы над этим подумать. Параллельно еще и с сосудами проблемы устроить можно, куда-то ж кальций надо будет деть? Из кости – в сосуды… или лучше в мышцы? Эх, плохо я анатомию помню, так, на уровне средней школы. И то – непрофильной.

– Защита есть. Но она весьма и весьма дорога…

– А я могу ее повторить? Я ведь маг земли…

Глаза священника стали задумчивыми.

– Не знаю. Никто и никогда не пытался. Это другая стихия.

Ну, насчет «никто и никогда» – не верю. Наверняка было дело. Просто или ты мне не говоришь, или не сам все знаешь. Такими вещами в любом государстве занимаются.

Но я упускать свой шанс не собиралась.

– Я могу дать любые клятвы. Но я хочу ознакомиться с описанием именно защиты. Если у нас появилось нечто подобное… я хочу знать! Следующей могу быть я. Или кто-то из моих родных… я не готова ими рисковать!

Кажется, такого поворота разговора отец Александр не ожидал.

– Я могу поговорить об этом, Мария Ивановна. И если получу благословение, мы вернемся к данной теме.

Я кивнула.

Такой вариант меня более чем устраивал. Магия… да спорить готова, это магия воды! Потому как человек из воды состоит на сколько-то процентов, кажется, процентов пятьдесят. А может, и больше половины.

А где вода, там и маги воды. Это я, как чушка последняя, микроэлементами пробавляюсь, а маги воды могут человека скручивать как тряпку. И так же выжимать.

Но что тогда получается?

У нас по Березовскому бегает незарегистрированный маг воды? Со склонностью к нарушению закона?

Ёжь твою рожь!

Интерлюдия 11

Арина не знала, сколько времени прошло.

Она даже не знала, день сейчас или ночь, какой сейчас день, зима, весна, лето или осень.

Она ничего не знала.

В ее мире были темнота – и боль.

Иногда боли было меньше, иногда больше, иногда приходили люди, которые смотрели на нее и что-то говорили – она не понимала, что именно, они говорили на иностранном языке.

Но боль была всегда.

А еще – ненависть.

Она знала, кто виноват в ее сегодняшнем положении, отлично знала.

Княжна Горская.

Или Маша.

Ее сестра?

Нет.

Чудовище, оборотень, монстр, который занял место ее сестры. Гадина, которая пролезла к ним в семью и все испортила.

Что именно?

А, неважно. Важно, что до появления Марии у Арины было все, чего она хотела. Была свобода, был свой дом, мать, братья, а теперь у нее ничего нет.

Только темнота и боль.

Боль и темнота.