Провинциалка

В зале не так много народу, а те, что есть — разместились на первых рядах. Мы же сидим далеко и при таком освещении даже наших силуэтов не видно. Но девчонке так не кажется и меня это пиздец как забавляет.

— Что ты вертишься? На меня смотри! — приказываю Стеше и она, сжимая коленки и всё так же впиваясь ногтями в мою руку, судорожно вздыхает.

Поднимает на меня взгляд и всё.

Пиздец мне.

Попал, похоже, Север не по-детски.

Неожиданно становится её жаль, а это нихрена не то чувство, которое я хотел бы сейчас испытывать.

— Если расслабишься, разрешу выходить из дома.

Она смотрит на меня с интересом и, вздохнув, кивает.

Провожу пальцами по девичьей промежности, а в глазах темнеет от осознания того, что я здесь был первый.

И буду единственным. Так я решил. И так будет.

А она зажмуривается и прячет лицо у меня на груди. Ну вот как с этой малолеткой можно быть серьезным? Ведь сама на грех толкает своей невинностью и смущением.

Продолжаю ласкать девчонку и уже через несколько мгновений ощущаю на пальцах влагу.

Физиология.

И никуда от этого не деться.

— Смотри на меня, — прошу её и отпускаю руки.

Девчонка цепляется за мои плечи и поднимает голову.

А в глазах слёзы блестят.

Твою мать!

— Ну, чего ты, маленькая? Не надо. Лучше поцелуй меня, — кладу руку ей на затылок и притягиваю к себе.

Когда её губы касаются моих, стараюсь не думать о том, что сейчас фактически принуждаю её сидеть у меня на коленях со спущенными джинсами, и погружаюсь в свою нирвану.

Она даже отвечает на мой поцелуй.

Неумело и неловко.

А мне это по кайфу.

Вхожу в неё пальцем и девчонка стонет мне в рот. выгибается и дрожит в моих руках.

А я отрываюсь от неё и цепляю краем глаза стоящего в проходе мужика в маске, что направляет в мою сторону ствол.

ГЛАВА 21

Времени соображать нет. Мудак уже прицелился и вот-вот продырявит мне башку. А девчонка на мне уже извивается и стонет: До меня доходит, что я продолжаю трахать её пальцами и пора бы уже что-то предпринять, а то ведь время не резиновое. Да и охрану я не брал с собой.

И в этот же момент Стеша выгибается и, стиснув мою руку своими мягкими бедрами, кончает с громким стоном.

Твою мать, малолетка!

Нашла же время…

А глазки-то кошачьи как заблестели. Вот же блядство! Мне бы любоваться сейчас ею, а не в чистильщика палить.

Толкаю девочку на пол и сам падаю сверху. На то, чтобы достать ствол уходит ещё несколько драгоценных секунд и я слышу, как пуля прошивает спинку кресла, на котором мы сидели.

— Ты что, совсем с ума сошел, что ли?! Идиот! — пищит подо мной малолетка и пытается ударить.

Дура.

— Тихо лежи, блять! — рычу на неё и девчонке, наконец, доходит, что шутки закончились.

Один рывок и пуля летит в лоб горе-чистильщику. Инвалид, блять, какой-то попался. Был бы потолковее, сейчас бы я лежал здесь в решето. Да и малолетку мою грохнул бы. Хреново это.

Какой-то сучок ведь нанял его, недокиллера этого.

Безбашенный, надо заметить, сучок.

Найду — позвоночник вырву.

Стеша впопыхах застёгивает штаны и пятится назад, увидев труп. Закрывает рот ладошками и переводит испуганный взгляд на меня, а затем на ствол в моей руке.

— Дай руку, — протягиваю ей ладонь, но девчонка продолжает пятиться и, развернувшись, срывается с места. — Стой блять!

Бегу за ней и, настигнув в два шага, хватаю за шиворот. Свет зажёгся сразу после моего выстрела — глушителя-то у меня не было. У охреневших зрителей прошёл первый шок и началась истерика.

Под шумок хватаю девчонку за руку и тащу к выходу. Жаль, не увидел рожу наёмника. Впрочем, он всего лишь посланец. Нужно искать тварь, что его наняла.

Невыносимо страшно. Так страшно, как не было никогда.

Только что я стала свидетелем убийства. И то, что происходило между мной и Северовым до этого момента — детский лепет просто… Теперь он что, убьёт меня?

Или…

Краем глаза я видела пистолет в руке убитого. Значит, это была самозащита, ведь так? Лучше бы так и было… В таком случае Северову не обязательно убивать меня.

Ведь так?

Сумбурным потоком мысли врываются в мозг и устраивают там вертеп, а бандит, разъяренный, как зверюга, тащит меня через чёрный ход.

Заталкивает в машину и садится сам. Срывается с места под визг покрышек и, как озверевший давит на газ.

Нет, он не убегает.

Он охотится.

Мне так кажется почему-то.

В его глазах столько ярости, что мне становится дурно от одного взгляда.

— Матвей… — знаю, что не вовремя и вообще трогать его сейчас противопоказано, но кто же виноват, что писать захотелось…

Вернее, захотелось ещё в магазине одежды, а сейчас это не позыв, а опасность опозориться. Хоть плачь.

— Что тебе? — говорит тихо, как будто заставляет себя успокоиться.

— Я в туалет хочу… — не вру ведь.

— Потерпишь полчаса, — безапелляционно бросает мне страшный факт и резко выворачивает руль на повороте.

— Я не могу больше терпеть, — чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, а мочевой пузырь вот-вот лопнет.

— Бляяя, — тянет недовольно, но на обочину сворачивает. — Иди вон в те кусты.

Сортиров здесь нет.

А мне и не надо сортиров.

дамских комнат тоже не требуется.

Тут хоть бы от проезжающих мимо попу спрятать.