Провидица

— Много ли людей пострадало от бездействия сайера? — спросил король, словно не заметив требования Корвеля.

— Много, — кивнул Манхильд.

Король вновь скорбно вздохнул и посмотрел на Галена. Тот пребывал в бешенстве, ласс Корвель сжал кулаки, окончательно осознав происходящее. Он метнул взгляд наполненный яростью в короля, но через мгновение закрыл глаза и шумно выдохнул.

— Ласс Манхильд, — уже спокойней заговорил сайер. — Я разобрался с волками по дороге сюда. Больше нападений не будет.

— Вы свободны, благородный ласс, — произнес король, не позволяя Корвелю продолжить, а Манхильду услышать подробности.

Венценосец закинул ногу на ногу, соединил кончики пальцев домиком и некоторое время смотрел в пустоту, словно размышляя о чем-то. Затем вздохнул и поднялся с трона. Королевский писец, тихо скрипевший пером в стороне от возвышения, посмотрел на короля, ожидая его слов.

— К моему великому прискорбию, вина ласса Галена Корвеля подтверждена, и оправданий ему не найдено. Сей удельный ласс оказался плохим подданным и плохим хозяином. Вторжение на землю своего короля, осада замка его вассала, унижение достоинства благородной лаиссы, полное невнимание и бездействие к нуждам своего Удела, повлекшие за собой множество смертей и разорение, все это было подтверждено словами свидетелей. Ласс Гален Корвель лишается дворянского звания, его Удел, за неимением наследника, переходит в собственность короны, а сам Гален Корвель будет обезглавлен на площади Проклятых завтра. Казнь состоится еще до полудня. Да простят его Святые Защитники и очистят от спор Нечистого, пустивших всходы в душе этого мужчины.

Писец старательно записал слова венценосца и согнулся в поклоне, когда король прошел мимо. Оглушенный произошедшим, Корвель смотрел вслед Его Величеству. Его мало взволновал приговор, он понял, что король его не отпустит еще до того, как прозвучало слово — казнь. Но кое-что занимало мысли мужчины, и он окрикнул венценосца.

— Сеймунд, что сказала Катиль?

Король обернулся, изломил бровь, но все же сделал несколько шагов назад и усмехнулся:

— Бедняжка была счастлива избавиться от тебя, — ответил он. — Но какое тебе дело до Катиль Альвран?

— Ты лжешь, — уверенно заявил Гален, и согнулся, получив удар стражника, не уступавшего ему в сложении и силе. — Сеймунд, — задыхаясь крикнул Корвель в спину удаляющегося короля, — Святые лишат Катиль дара, если она познает мужчину. Хочешь предсказаний, не трогай ее!

Король резко остановился и вновь развернулся, глядя на скалящегося бывшего сайера. Затем пожал плечами и усмехнулся:

— Мой ларец неистощим на жемчужины. Я не трону лаиссу Альвран.

Корвель удовлетворенно кивнул и выпрямился.

— Гален, что тебе за дело до этой малышки? — не удержался от любопытства Сеймунд.

— Ты не поймешь, — насмешливо ответил Корвель. — Но теперь я точно знаю, что это достойнейшая из женщин, когда-либо встреченных мной. Если ты обидишь ее, Святые покарают тебя.

— А как же Рагна Лёрд? — в голосе короля сквозило ехидство.

— Кто это? — ледяным тоном спросил Гален.

Венценосец расхохотался, подал знак стражникам и удалился. Корвеля грубо подтолкнули, больше он не был лассом. Окинув стражника равнодушным взглядом, Гален направился к выходу. После того судилища, что устроил король, мужчина даже не сомневался, что был обречен уже давно. Венценосцу не нужна была справедливость, ему нужен был удел, и король состряпал это грязное дельце, загнав свою жертву в силок. Корвель все это время шел, как покорный телок на убой. И казнь была закономерна. Оставь он Галену жизнь, тот мог бы поднять других сайеров, рассказав им о подлости короля, и тогда еще неизвестно, чем могло бы закончиться дело.

Валимар — королевство, образовавшееся всего триста лет назад. Шесть крупных княжеств, объединились когда-то, чтобы дать отпор общему врагу. Освободившись от гнета, Большой Совет, состоявший из правящих князей, избрал первого короля. Княжества получили название — уделы, а потомки князей стали называться — сайерами. Двести с лишним лет Валимаром правил избранный монарх, и лишь сто лет назад род Тарваль, правивший уже пятнадцать лет к тому времени, смог собрать достаточно голосов в Большом Совете, чтобы узаконить право престолонаследия. Нынче на троне был внук последнего избранного короля. Со временем стал реже собираться Большой Совет, потому что короли учились принимать единоличные решения, но опирались по-прежнему на сайеров. Они даже не были вассалами короля, хоть и называли его господином. Все, что удерживало бывших князей в составе королевства — это клятва верности и нежелание ослабить свои границы, став лакомым кусочком для соседей.