Провидица

— Да будет ли мне покой?

Корвель подошел к окну и выглянул на залитую луной улицу. Фасгерд, видневшийся на другой стороне озера, светился огнями фонарей. Столица пребывала в блаженной тишине. Горожане радовались, что король ушел, и бой вышел коротким. Не грохотали катапульты, попадая своими каменными снарядами в дома простых обывателей, не свистели стрелы, не рубились на улицах ратники, уничтожая всех, кто не успел спрятаться без разбора. Даже то небольшое сражение, что всколыхнуло столицу, было малокровным и стремительным. Теперь же оставалось уповать на князя, что он добьет угрозу, и древний город не претерпит разрушений.

Гален потер лицо ладонью и отвернулся от окна. Дворец тоже затихал. Воины занимались тем, что им поручили. Кто-то остался на городских стенах, кто-то неспешно проезжал по улицам, следя за тем, чтобы кто-то, особо ретивый, не удумал какую-нибудь пакость против князя. Во дворце так же ратники смешались со стражей. Слуги, уверившись, что им не грозит ни смерти, ни издевательств, закончив положенные им дела, отходили ко сну. На женской половине, должно быть, перешептывались «»жемчужины», обсуждая изменения в своей жизни. Впрочем, отец Бальдур, воспылавший жалостью, заменив добрый кубок доброй проповедью, уже ушел к ним. Отец-служитель, услышавший о бесчинствах, попался Корвелю по дороге к его покоям.

— Успокою заблудшие души, — сообщил отец Бальдур. — Ибо нуждаются дщери в наставлениях мудрых и красноречивых.

Гален усмехнулся и подошел к столу, с которого взял в руки книгу, прихватил одну из свечей, заботливо зажженных слугами, и ушел в опочивальню. Там поставил свечу на столик рядом с ложем, скинул обувь и камзол и лег поближе к свету. Затем вновь открыл страницу с закладкой. 

Ночная мгла, сжирая светлый день,
Несет с собой желанную нам лень.
В объятьях сна сомкнуться твои очи.
Забудешь ты себя в лобзаньях темной ночи.
И словно юная прелестница она
Тебя одарит ласками нежнейшими сполна.
Прошел уж день, забот былых уж нет,
Лишь в окна льется слабый лунный свет.
Мечтний час и сладостных видений
Сменяет пору, полную сомнений.
Сомкни же очи и усни, мой друг.
Порой ночной лишь лень и сон вокруг. 

Гален закрыл книгу и откинулся на подушки. В голове его раздался голосок Кати, читающий эти строки, и на устах мужчины появилась улыбка. Князь закрыл глаза, прошептав:

— Благодарю, Кати. И тебе отдохновения и добрых снов, воробышек.

Через мгновение он уже спал, крепко и без снов, зная, что больше никто не потревожит его потому, что у дверей теперь стояли Туни и Вафрет. И где-то за пределами столицы Валимара, в повозке, заснула маленькая синеглазая лаисса. На губах ее застыла улыбка, и она проговорил сквозь сон:

— Благодарю, мой князь…

Глава 40

Вторая половина лета выдалась богатой на дожди, но и солнце не забывало тех, кто жил на земле. Поля и луга налились сочной зеленью, стада, бродившие по пастбищам, лоснились сытыми боками. Благословенный год… Мог бы быть, если бы через поля не шли навстречу друг другу две рати, готовые дать последний бой, который покажет, на чьей стороне Святые Защитники. Крестьяне и фермеры тяжко вздыхали, глядя вслед нескончаемым ратям, безжалостно вытаптывавшим чаяния народа на сытный год.

Не нравилось подобное разорение и князю Галену Корвелю, запоминавшему, какие уделы будут нуждаться в помощи зимой и по весне больше остальных. Гудваль, так же не чуравшийся хозяйственных дел, тяжко вздыхал, глядя, как колосья гибнут под копытами лошадей и сапогами пеших ратников. Князь и сайер переглядывались и понимающе качали головами. Но летать ни люди, ни кони еще не научились, и отменить поход из-за разорения было невозможно.

Войско Корвеля, насчитывавшее нынче три с лишним тысячи воинов, шло к Пустоши Святых, где и должна была состояться решающая сеча. Туда же шло и королевское войско. У Сеймунда рать насчитывала две тысячи воинов, но еще оставался сайер Марфаль, так и не давший ответа ни королю, ни князю. Под его началом могли подойти полторы тысячи воинов, и это значило бы безоговорочную победу Корвеля, или же уравнивало короля с ним по силе. Но время подошло, и сайеру далее не мог тянуть с решением.

— Что Марфаль писал в своем послании? — заговорил Гудваль, поглядывая на задумчивого князя.

— Просил о встрече, — ответил Корвель.

Он потрепал своего коня по холке, и тот всхрапнул, отвечая всаднику на его ласку. Сайер проследил за рукой князя и снова перевел взгляд на его профиль.

— Зачем? — спросил сайер. — Зачем нужна встреча, когда он мог получить ее, ежели бы прибыл в наш стан?

— Как пишет Марфаль, для того, чтобы принять окончательное решение, — усмехнулся Гален.