Провидица

Он погладил мои волосы у виска.

— Видела что-нибудь сегодня?

— Нет. Все то же беспроглядное ничего.

Он устроил подбородок на моем плече и начал играться с моей ладонью, водя пальцами от основания до кончиков пальцев. Его движения были приятными и гипнотическими.

— Как он сегодня?

— Как обычно. Читали «Моби Дика». Он отключался пару раз, но знал, на чем я остановилась. Есть какие-нибудь новости из Вальгаллы?

— Нет. Никто не умер в аварии в Сиэтле. Несколько стариков ушли с Гримнирами, но ни одной здоровой души.

Ясно, почему он вернулся домой раньше обычного. Я задрожала, несмотря на то, что на мне была его куртка, и он крепче обнял меня. С тех пор как я узнала, что Скандинавские боги не сказка, и Норны хотят заполучить меня, все стало напоминать какой-то сумасшедший дом. Все было не тем, чем казалось раньше.

Эрик Севилль, друг детства и моя первая любовь, оказался внуком Одина, а те, кто воспитывал его, всего лишь Бессмертными хранителями. Однако когда моя наставница вернула его домой в Асгард, он прямиком оттуда примчался помочь нам в битве с личной армией богини Хель, его матери. Оказалось, он первоначально был их целью.

Эрик, не будь он Эриком, пошел на крайнюю меру и решил нанести визит матери, но на своих собственных условиях. Пройти через врата Хель, как давно потерянный сын, возвращающийся домой, а не как похищенная жертва. Для таких поступков нужно настоящее мужество.

О нем уже три месяца ни слуху, ни духу. Мы не знали, все ли у него в порядке или нет. Но что хуже всего, не умер никто из тех, кому было суждено попасть в Асгард. Везде люди были на волоске от смерти, но не погибали.

— Как думаешь, то, что происходит со здоровыми душами, наша вина? — спросила я.

Торин заставил меня посмотреть на него и убрал с лица выбившиеся пряди, его глаза потемнели.

— Наша?

— Эрика и моя. Я не с Норнами, а он в Хель, вместо того, чтобы быть в Асгарде, как все от него ожидали.

Торин нахмурил брови.

— Эрик сделал свой выбор. Норны видели, что так и будет, поэтому пытались это предотвратить, но сами же и пострадали. Они хотели повлиять на тебя, и так же просчитались. Не надо брать на себя вину за все плохое, что происходит в мире.

Я ничего не могла сделать. После того как я отказалась примкнуть к ним, все пошло наперекосяк. Божества, чтоб их. Всего лишь старые ведьмы, ведущие себя, словно дети. Если не получили своего, начинают истерить. Последний раз, когда я видела их, они предостерегали, чтобы я не шла за ними, и чтобы остерегалась мстительных богов и богинь. Предполагалось, что я могу предвидеть точное время начала войны богов, начало конца нашего мира, и они хотели получить это знание. Надо отправить им записку, что никаких видений и в помине нет.

Торин поцеловал меня в нос.

— О чем думаешь?

— Обо всем и всех. Не знаешь, может ли Эхо поискать Эрика в Хель?

— Я спрошу у него, — еще один поцелуй, у него такие мягкие губы. Поцелуй был невинный, легкий, как шепот, но все мои чувства отозвались на него. — Зная его, он скажет нет, только чтобы выбесить меня.

Эхо был парнем Коры и Жнецом номер один у богини Хель. Каждый раз, когда я думала о них, губы растягивались в улыбке. Они были странной парой, но их отношения отлично складывались. Одна Бессмертная отметила Кору рунами непонятного происхождения, из-за чего у нее появилась способность контактировать с душами и слышать их. Потом она влюбилась в Эхо, Жнеца. Я имею в виду безумную, глубокую и я-не-могу-жить-без-тебя любовь. Примерно такая же была у меня с Торином. Если Эхо любит ее так же, как Торин любит меня, он ни в чем ей не откажет.

— Может лучше попросить Кору спросить у него, — я наклонила голову и поцеловала его подбородок.

Он улыбнулся и наклонил голову для более глубокого и длительного контакта. Он уже хотел отстраниться, но я обняла его лицо и не позволила. Его тело напряглось, а сердце билось в такт с моим.

Время потеряло значение, были только мы одни. Такое происходило, каждый раз, когда мы целовались. Он уносил меня туда, где ничто больше не имело значение, кроме него самого. Его запах. Его прикосновения. Ощущение его губ. Я зарылась пальцами в его волосы, мне нравилось, как шелковистые пряди ласкали мою чувствительную кожу. Ему надо подстричься.

— Насчет салата, — прошептал он хриплым голосом.

— Не голодна, — он почему-то всегда останавливался, когда мне так этого не хотелось. Но не в этот раз, он не прилагал много усилий, пытаясь замедлить происходящее между нами. Я наклонила голову, и теперь он покусывал линию моего подбородка.

Я напряглась, но, как обычно, оказалась не подготовлена к всплеску острых ощущений, когда он прикусил мочку моего уха. Его рука опустилась на мою талию, как раз между топом и поясом штанов. Он погладил участок голой кожи, и я задрожала.

— Нам прямо сейчас нужен этот салат, — прошептал он со стоном.

Он был прав. Когда мамы не было рядом, все легко могло выйти из-под контроля. Она всегда знала, когда нас нужно прервать. Еще были ее правила.