Читаем Провидец Энгельгардт полностью

Не смогла удовлетворить потребностей страны в продовольствии и обычная русская деревня крестьян-индивидуалистов-общинников. Расслоение её на кулаков, середняков и бедняков (и даже безземельных батраков) шло быстрыми темпами. «Аграрные беспорядки», поджоги или захват крестьянами помещичьих имений начались на рубеже XIX–XX веков, о чём можно прочитать в упоминавшейся выше книге князя Трубецкого «Минувшее». В целом, ещё до революции 1917 года можно было говорить о далеко зашедшем «раскрестьянивании» села. После Гражданской воины деревня стала в основном середняцкой, но скоро расслоение возобновилось, с фронта домой возвращались красноармейцы, многие из них – раненые, искалеченные, и часто заставали своё хозяйство разорённым, семью обнищавшей, лишившейся и коровы, и лошади. Зато кулаки разбогатели, «прибарахлились», обменивая еду на вещи голодающих горожан. У них в домах появились трюмо и даже фортепиано, как у бывших помещиков. Кулаки становились громадной экономической и политической силой на селе, и требованием бедноты стало раскулачивание мироедов. Кулаки были выселены и лишились своей силы в ходе коллективизации. И всё равно деревня общинников-единоличников не могла дать ни нужного стране количества продовольствия, ни рабочей силы для ставшей необходимостью индустриализации.

Коллективизация села стала неизбежной, но прошла она не так, как мыслилась Энгельгардтом, – не постепенно, с воздействием на сомневающихся силой примера большей производительности и лучшей жизни, а по директиве сверху, принудительно, да еще во многом по схеме еврейского кибуца, с большими «перегибами», с трагедиями для тысяч и тысяч семей крестьян.

Деревня интеллигентных крестьян не получилась, во всяком случае та, о какой мечтал Энгельгардт. Прослойка интеллигенции в селе возникла, но это не были интеллигенты города, захотевшие стать мужиками. Если не считать посланных из города двадцатипятитысячников и других организаторов коллективного хозяйства вроде шолоховского Давыдова, сельская интеллигенция образовалась в основном из детей крестьянина, окончивших вузы и техникумы в городах. Вернувшись в село, они не стали «интеллигентными мужиками», а образовали привилегированную прослойку специалистов и конторских работников, и лишь постольку, поскольку они обзаводились личным подсобным хозяйством и дома вели такой же образ жизни, как и рядовые колхозники и работники совхозов, их можно отнести к крестьянству. Больше отвечают задумке Энгельгардта посёлки фермеров-кооператоров, где действительно трудятся на земле по большей части интеллигенты, пришедшие из городов. Но, во-первых, они в большинстве своём используют труд наёмных работников, современных батраков. А, во-вторых, это пока, действительно, ещё только слабые ростки, и дадут ли им укрепиться, пока неясно.

Вместо власти Советов в СССР установилась Советская власть, а это совсем разные системы власти. Точнее, власть Советов существовала в стране лишь в 20-е годы, когда избиратели давали наказы своим депутатам, и, если те наказы не выполняли, – их могли отозвать. Как люди более грамотные, кулаки занимали в Советах преимущественное положение. После «года великого перелома» (1929-го) в СССР сложилась Советская власть – строго централизованное государство, опиравшееся во всё большей степени на чиновничество. Господствующей прослойкой в обществе стал руководимый партией «партийно-хозяйственный актив», пронизывающий все структуры власти снизу доверху. Но при этом существовала и система советов, тоже руководимая партией. Но это были выборные органы, хотя и руководившие местным хозяйством, всё же скорее органы совещательные, помогавшие своими советами партийно-хозяйственной номенклатуре.

Система земледелия в нашей стране, как и предсказывал Энгельгардт, осталась в основном экстенсивной, но основанной не на труде добровольно объединившихся крестьян-общинников, а на спешно созданной «сверху» системе колхозов и совхозов, постепенно оснащавшихся современной сельскохозяйственной техникой. В целом эта система, обеспечившая переход крестьянства к более высокой ступени цивилизации (с избами-читальнями, в дальнейшем – с Домами культуры, школами и пр.), в чисто экономическом смысле оставалась недостаточно эффективной, с редкими очагами использования интенсивных технологий. Но она стала спасением для страны в годы Великой Отечественной войны. И подвиг российского крестьянства в военные и первые послевоенные годы навеки войдёт в историю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии