Провидец Энгельгардт

Вот и волостной старшина является злонамеренным человеком. Или, может быть, этого старшину смутили какие-нибудь злонамеренные люди, стремящиеся нарушать общественное спокойствие? Ничего этого нет. Просто старшина, как и сотский, как и всякий мужик, верит и по родству предупреждает своего дядю, «чтобы деньги не пропали». А дядя, мужик, которого предупреждал старшина, – странствующий коновал. Каждое лето он обходит за своей работой тысячи деревень в разных губерниях. Неужели же он так-таки всё и молчит? Как человек, желающий купить подходящую землю и опасающийся, чтобы деньги не пропали, он неминуемо будет стараться разузнать, что слышно насчёт земли. Зайдя для работы ко мне, он и со мной посоветовался и меня расспросил, не слышно ли чего насчёт земли по ведомостям. Точно так же он непременно будет разговаривать и с мужиками, у которых работает, будет разузнавать, расспрашивать, сообщать свои опасения, свой разговор со старшиной. Этот странствующий коновал явится, таким образом, сам того не зная, распространителем ложных слухов».

И вот вам критерий, по которому сразу можно отличить простолюдина от непростого человека:

«Я совершенно уверен, что если какой-нибудь простой человек разговорится по душе за стаканом пива с скучающим на станции в ожидании поезда жандармом о податях, о земле, о господах, то жандарм будет говорить то же, что и все мужики, потому что он, как мужик, имеет такие же убеждения».

И предупреждения «сверху» о недопустимости слухов насчёт передела земли не помогали:

«Сельское начальство предостерегали! Мало того, сельскому, волостному, полицейскому начальству вменено было в обязанность зорко и неослабно следить за появлением вестовщиков, а введённых в обман всячески вразумлять и удерживать от распространения вредных слухов. Но, спрашивается, как же сельское, волостное и низшее полицейское начальство будет предпринимать меры против распространения слухов, когда само это начальство твёрдо убеждено, что рано или поздно будет милость, само с жадностью ловит всякие известия, до этого предмета относящиеся, само распространяет их.

Кто будет принимать строгие меры против сотского, сообщающего в деревне, что он несёт помещикам бумагу насчёт земли? Не деревенский ли староста, жаждущий сам узнать что-нибудь насчет земли?».

Хотя крестьяне были неграмотны и в юриспруденции ничего не смыслили, они всё же твёрдо различали землю и денежный или иной какой-либо капитал. Земля – Божья, она дана всем людям как условия жизни. Это – как воздух, как солнце, чем пользуются все и что никому в частности не принадлежит. И вот когда это условие соблюдено, тут уже от каждого зависит, как он этими условиями равенства воспользуется и какое богатство наживёт. В таком вопросе крестьяне – самые убеждённые собственники: