Провидец

Коньяк для двоих. Она села, скрестила ноги, пригладила волосы и отхлебнула бренди. Она выглядела холодной, спокойной, как будто полового акта и не было. И все же она странно светилась сексуальной энергией; она казалась совершенно удовлетворенной тем, что мы сделали.

– Я имею ввиду, что ты был великолепен, – сказала она. – Ты делал это сильно и бесстрастно.

– Бесстрастно?

– Не увлекаясь. Я должна сказать, что ценю это. В учении Транзита неувлеченность – это именно то, к чему мы стремимся. Все процессы Транзита работают на создание постоянного движения, на постоянное эволюционное изменение. И если мы позволяем себе пристраститься к чему-нибудь здесь и сейчас, например, пристраститься к эротическому удовольствию, или к богатству, или к чему-нибудь, что привязывает нас к нетранзитному состоянию…

– Каталина…

– Да?

– Я вымотан. Я не хочу сейчас заниматься теологией.

Она улыбнулась:

– Привязываться к беспристрастности – самая большая глупость. Я милосердна. Больше не говорю о Транзите.

– Я благодарен.

– Как-нибудь в другой раз. С тобой и Сундарой вместе. Я бы хотела объяснить наше учение, если…

– Конечно, – сказал я, – но не сейчас.

Мы выпили, покурили, и оказалось, что опять приступили к прелюбодейству – теперь уже ей хотелось преодолеть мою напряженность – в этот раз она уже не так твердо держалась своих принципов, и наш акт уже меньше напоминал спаривание, а больше был похож на акт любви.

К рассвету появились Сундара и Фридман. Она выглядела лоснящейся и сияющей, а он высушенным до костей и даже чуть ошеломленным. Она послала мне поцелуй через двенадцатиметровую пропасть: привет, любовь, привет, я люблю тебя больше всех. Я подошел к ней, и она крепко прижалась ко мне, я куснул ее за мочку уха и сказал:

– Повеселилась?

Она мечтательно кивнула. Фридман, наверное, оказался искусным не только в финансовых делах.

– Он с тобой говорил о Транзите? – хотел я знать.

Сундара покачала головой. Она пробормотала, что Фридман еще не принял Транзит, хотя Каталина работает над ним.

– Надо мной она тоже работала, – сказал я.

Фридман развалился на кушетке, тупо глядя остекленевшими глазами на восход над Бруклином. Сундара была увлечена классической эротологией Хинду, и для любого мужчины это было бы изнуряющее приключение.

"… Когда женщина обвивается вокруг своего любовника, как змея вокруг дерева, и притягивает его голову к своим жаждущим губам, если она затем целует его с легким шипящим звуком «сут-сут» и смотрит на него долго и нежно широко открытыми глазами, полными желания, такая поза известна под названием «Кольцо Змеи…» – Кто будет завтракать? – спросил я.

Каталина криво улыбнулась, Сундара просто наклонила голову, Фридман смотрел без энтузиазма.

– Позже, – едва прошептал он. Сожженная оболочка человека.

"… Когда женщина кладет одну ступню на ступню своего любовника, а другую – на его бедро, когда она одной рукой обвивает его шею, а другой его чресла, и мягко выпивает свое желание, как будто она хочет вскарабкаться на ствол его тела и сорвать поцелуй – это называется «Карабкаться на дерево…» Я оставил их лежать в разных частях гостиной и отправился принимать душ. Я не спал, но мой мозг был свежим и бодрым. Странная ночь, деловая ночь: я чувствовал себя более активным, чем во все предыдущие недели, я чувствовал стохастическое щекотание, толчки ясновидения, которые предупреждали меня, что я двигаюсь к преддверию новой трансформации. Я включил душ в полную силу, бьющую по телу с максимальным вибрационным очарованием, ультразвуковые волны включились в пульсацию моей возбужденной нервной системы и вызывали видения новых миров для завоевания.

В гостиной никого не было, кроме Фридмана, все еще лениво лежащего обнаженным, с бездумным взглядом на кушетке.

– Куда они пошли? – спросил я.

Он вяло махнул пальцем в сторону мастера. Итак, Каталина в конце концов забила свой гол.

Ожидалось, что теперь я распространю свое гостеприимство на Фридмана?

Мой бисексуальный коэффициент был низким, он сам не вызывал во мне ни тени веселья. Но нет, Судара размонтировала его либидо: он не высказывал никаких признаков жизни, кроме полного истощения.

– Вы счастливчик, – пробормотал он, помолчав. – Какая очаровательная женщина… какая… очаровательная… – я даже подумал, что он обкурился, -…женщина. Она продается?

– Продается? – в недоумении спросил я.

Его голос звучал серьезно.

– Я говорю о вашей восточной рабыне.

– О моей жене?

– Вы купили ее на рынке в Багдаде. Даю за нее пятьсот динаров, Николс.

– Не пойдет.

– Тысяча.

– Нет, даже за две империи.

Он засмеялся:

– Где вы нашли ее?

– В Калифорнии.

– А еще такие там есть?

– Она уникальна, – сказал я. – Так же, как я, как вы, как Каталина.

Люди – не стандартные схемы, Фридман. Как насчет завтрака?

Он простонал:

– Если вы хотите вновь родиться на свет на новом уровне, вы должны учиться освобождать себя от потребности в мясе. Это Транзит. Я буду умерщвлять свою плоть, для начала отказываясь от завтрака. – Его глаза закрылись, он уснул.