Проверка на прочность

— Послушайте, это получается форменная дискриминация! В числе постоянных членов СБ только белые и желтые. Нас черных — целый континент. Мы должны иметь своего представителя в СБ, чтобы он представлял там Африку. Почему Вы предлагаете только белых?

— А разве Ваша страна не является членом Совета Безопасности? — парировал Примаковский. — И потом, индусов достаточно тяжело отнести и к белым и к желтым. По-моему, они достаточно смуглый народ.

Джонатан никак не мог успокоиться и рискнул вступить с Примаковским в полемику.

— Мы избираемый член СБ, а хотим стать постоянным.

— А зачем?

— Чтобы иметь право вето.

— А зачем Вам право вето? Если бы оно у Вас сегодня было, вы наложили бы его хоть на одно из рассматриваемых сегодня предложений?

— Нет, сегодня все предложения хорошие. Но ведь так не всегда будет?

— Знаете, — улыбнулся Примаковский, — мы постараемся, чтобы и дальше в Совет Безопасности поступали только хорошие предложения. А если какое-либо из них вызовет у Вас отторжение — обращайтесь к нам и, если Ваши аргументы будут достаточно серьезными, мы обязательно воспользуемся своим правом вето.

— Господа, — обратился Примаковский к присутствующим на заседании, — и дамы, конечно, — поклонился он порывающейся встать Дилме, — Давайте задавать вопросы по существу. Нам еще повестку обсуждать.

Следующий вопрос задал премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.

— Хранение расщепляющихся материалов на Луне это, конечно, здорово, но располагает ли Ваша страна технологиями, позволяющими это реализовать практически?

— Да, — ответил Примаковский, — располагает. На сегодняшний день у нас имеется 20 космопланов и носители, позволяющие выводить на орбиту более 100 тонн полезного груза.

— А вы, воспользовавшись этим, не присвоите себе все эти расщепляющиеся материалы?

— Нет, конечно. Персонал, обслуживающий хранилище, будет международным. Если желаете, можете включать в его состав своих представителей хоть каждую вахту.

— Еще один вопрос, — никак не мог успокоиться Дэвид, — Вы передадите нам технологию термоядерного синтеза?

— С какой стати? — удивился Примаковский, — вы нам хоть что-нибудь предоставили бесплатно?

— А продать?

— Извините, но у Вашей страны просто нет таких денег. Эта технология стоит очень дорого. Разрабатывайте ее самостоятельно, и платить не потребуется.

Французский президент Франсуа Олланд, также не смог удержаться от вопроса.

— Вы умудрились самостоятельно отразить нападение США и менее чем за сутки уничтожили почти весь их флот. Какие у вас при этом были потери?

— Пять человек. Двое в Абхазии, в результате артподготовки, которую Грузия осуществила перед вторжением, и трое добровольцев-охотников на Чукотке при отражении американского десанта. Господа, давайте, все-таки, по существу.

Вопросов было еще много. Присутствующих интересовало: как именно следует проводить демилитаризацию США, и могут ли они в этом поучаствовать, что будет с американскими военными базами, разбросанными по всему миру, зачем русским Аляска и многое, многое другое.

В конце концов, Пан Ги Мун намекнул Сантосу, что пора начинать обсуждение вопросов, которые предложены в повестку, и усталый Примаковский смог вернуться на свое место.

* * *

Обсуждение первого из предложений застопорилось сразу после того, как оно было поддержано китайским Председателем Ху Цзиньтао, и трибуну оккупировала Блинтон. Она несла откровенную пургу о том, что США являются светочем демократии и именно ее родимую из чистого альтруизма распространяет по всему миру.

Примаковский жестом подозвал своего помощника и сказал ему на ухо несколько слов. Тот кивнул, и незаметно вышел из зала. Через пару минут у Сантоса зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал и, просветлев лицом, обратился к Блинтон.

— Леди, это Вас, говорят, что очень важно.

Ничего не понимающая, но явно встревоженная миссис Блинтон спустилась с трибуны и, подойдя к Сантосу, взяла из его рук телефонную трубку. Голос, который из нее прозвучал, Блинтон сразу узнала. Это был голос русского Кризисного Комиссара.

— Уважаемая, ну что же Вы такая непонятливая, я же Вас по-хорошему предупреждал, а Вы опять за свое. Не позорьтесь, извинитесь перед людьми и освободите трибуну.

Блинтон растеряно отдала трубку Сантосу, сделала пару шагов к трибуне, остановилась, пробормотала, — извините меня, я не подумала, — и молча прошла на свое место.

Дальше обсуждение пошло быстрее. Возражавших против данного предложения больше небыло, а вот разговорчивых оказалось в избытке. Мертвого льва норовил пнуть почти каждый. Проголосовали единогласно при одной воздержавшейся.

Второе предложение было поддержано всеми постоянными членами Совета Безопасности и, несмотря на возражения Германии, Нигерии и, разумеется, Пакистана, было принято. Кворум, необходимый для принятия решения составлял 9 голосов (включая всех постоянных членов), а «За» проголосовало 10. Блинтон и в этот раз воздержалась, хотя после принятия решения по первому вопросу, от ее мнения уже ничего не зависело. Тем не менее, Сантос проявил тактичность, и не стал ей об этом напоминать.