Проверено: мин нет!

Опять появился тот самый горбатый старик, что посещал спецназовцев утром. Он тряс бородой, постукивал посохом, но в разговоры уже не вступал. Его передвижения в темноте удовольствия никому не доставляли, но гнать старика видимой причины не было и потому его не гнали.

Спецназовцы ГРУ, перемешавшись со спецназовцами внутренних войск, чтобы постороннему наблюдателю нельзя было кого-то особо выделить и пересчитать, двинулись к выходу из села пешим ходом, не соблюдая строя, как приказал майор Голованов. Боевые машины пехоты и грузовик выехали из села чуть раньше и, спустившись под склон, обосновались между селом и зарослями на равнине. С тактической точки зрения место для расположения временного лагеря было выбрано опасное – под склоном, следовательно, под приглядом и под возможным обстрелом. Но при этом посты были выставлены со всех сторон, в том числе и со стороны села. И трудно себе представить, чтобы кто-то из местных жителей вытащил из сарая пулемёт и стал бы обстреливать лагерь. Во что превратился за время боя дом Расула Щипача, видели все. И мало должно найтись желающих увидеть в подобном же состоянии собственный дом. Кроме того, были выставлены посты и выше центральной улицы. И с этих постов простреливалось всё прилегающее к лагерю пространство.

В целях безопасности посты выставлялись парные. В случае какой-то неприятности второй на посту боец всегда успеет поднять тревогу. Четверых же бойцов группы спецназа ГРУ, выделенных майором Головановым, не видел никто: ни местные жители, ни даже «краповые береты». Только сами военные разведчики знали, где находятся их бойцы…

* * *

Одиночный пост всегда чем-то сродни засаде… А если этот пост и является по сути дела именно засадой, то дежурить на нём без смены всю ночь сложно. И сменить постового нельзя, потому что можно случайно выдать место, где засада устроена, и тогда весь смысл засады пропадает.

Просидеть ночь без движений и молча всегда сложно. Чтобы разогнать сон, хорошо бы пообщаться. И четыре офицера могли бы разговаривать через «подснежники». Но общаться между собой – это общаться со всей отдыхающей группой и мешать спать другим. Да и сам во время разговора теряешь внимательность, следовательно, перестаёшь контролировать ситуацию вокруг себя. А подобная потеря контроля опасна…

Майор Голованов выбрал только четверых офицеров и объяснил им, что следует делать. Но в группе не принято проявлять любопытство. И в то время, когда все другие снялись с места во дворе полуразрушенного и расстрелянного дома Расула Магометова, двое офицеров исчезли в кустах, а старшие лейтенанты Бахвалов и Лукоморьев нырнули в окно дома со стороны сада, где их никто не видел…

Естественно, что «Славичу» удобно было занять позицию там, где он бой и провёл, то есть на чердаке. Он и спрятаться там мог при необходимости, поскольку сам ставил защитные сооружения для огневой точки, и наблюдение вести сверху было удобнее – обзор больше. Там же и для снайпера позиция была подготовлена. Правда, первоначально её занимал прапорщик Денисов, но от смены снайпера качество позиции не менялось, а у старшего лейтенанта Лукоморьева в дополнение к собственному «винторезу» появилась трофейная винтовка с ночным прицелом, которого не было у «винтореза» прапорщика Денисова. Вернее, ночной прицел у «винтореза» был, но аккумулятор повредило осколками, и прицел «ослеп». Трофейная винтовка не имела глушителя, и майор Голованов не рекомендовал её использовать без необходимости. Но ночной прицел Лукоморьев вполне мог «сдать в аренду» Славичу…

Два других старших лейтенанта – Сергей Луковкин и Денис Сапожников первоначально занимали посты во дворе, правда, в разных концах его, тем не менее с обстановкой там были знакомы лучше других. Естественно, их место было именно там…

* * *

В самом начале ночи в сопровождении БТРа прибыли две машины: грузовик и «уазик» медицинской службы. Генерал Судиславлев расстарался в своём желании допросить раненых так, что даже врача за ними прислал, молодого очкастого капитана медицинской службы. «Краповые» на посту у въезда в село сразу завернули машины в сторону лагеря.

Из грузовика, едва откинулся полог и опустился задний борт, выбрались шесть проводников с удивительно молчаливыми собаками. Наверное, тренированные животные привычно воспринимали военных людей и потому не проявляли против них агрессии.

– Капитан Румянцев… – представился подошедшему Голованову старший группы кинологов. – Прибыли в ваше распоряжение…

– Располагайтесь. Работать начнём на рассвете…

– Можем людей покормить, – добавил майор Деревянный. – Насчёт собак… Не знаю… Тушёнка свиная, будут они?…

– Они всё будут, что не предложишь… Только мы им, товарищ майор, свиную тушёнку давать не будем… – улыбнулся капитан Румянцев и кивнул в сторону машины. – Не беспокойтесь, у нас есть для собак корм… Походная норма…

Из кузова как раз выгружали какой-то бумажный мешок. Видимо, это и был корм.