Проверено: мин нет!

Спальня была небольшой, с одной широкой кроватью под ковром у уличной стены и тумбочкой в углу. В противоположном углу стоял небольшой телевизор. Пульт лежал на кровати. Когда рядовой Бутырский снимал одеяло, он так и стряхнул пульт на второе одеяло, то ли пуховое, то ли ещё какое-то, но лёгкое, в чём майор убедился, потрогав его край. На окнах ровно висели шторы – тюлевые и поверху плотные теневые, задёрнутые, создающие в комнате приятный и спокойный полумрак. Обыкновенный домашний уют…

Здесь, в спальне, вообще не верилось, что дом обстреливали, что под окном трупы неубранные лежат, в соседней комнате автоматы и пулемёты и тело убитого солдата. А здесь впечатление мирной неторопливой и беззаботной жизни… Отчего не жилось в этом доме Расулу Щипачу?… Ну, был вором-карманником, другого делать не умел и оставался бы им, «щипал» бы себе понемногу, а потом спокойно отдыхал бы поочерёдно то в своей спальне, то на тюремных нарах. Чувствовал бы разницу и меньше бы воровал, меньше бы времени за решёткой проводил. Но нет… Чего-то другого, большего Расулу Магометову захотелось. И стал он боевиком… Может быть, даже и не просто боевиком, а государственным преступником, похитившим документы, представляющие пусть не государственную, но военную тайну. Зачем ему это было нужно?… Что толкает почти мирных людей в земляные «норы», что заставляет их подвергать опасности свою жизнь и забирать чужие? Зачем, кому это надо?… Даже, будучи человеком военным, более того, человеком из числа армейского элитного подразделения, человеком, умеющим воевать и воевать хорошо, майор Голованов никогда не мог понять, что заставляет людей убивать друг друга. Да, для военного человека имеет значение приказ. Любой офицер в первую очередь – это защитник… Но люди не военные? Чего они добиваются? Чего они ищут? Славы? Но только ребёнок может поверить, что какая-то банда сможет противопоставить себя мощной государственной машине и даст при этом не позорную смерть, а славу… Ладно, в Чечне было всё понятно… Там были политические мотивы. Они способны толкнуть на многое. А что здесь? Что двигало Расулом Магометовым, простым вором-карманником?… Не понятно…

– «Голован», ты не уснул в спальне? – голос капитана Трегубенкова вернул майора к действительности.

– Нет, телевизор хочу посмотреть… – в противовес собственным мыслям о телевизионных программах сказал Голованов.

Он взял в руки пульт и стал поочерёдно нажимать кнопки. Электричество в доме было, антенну ещё на разворотили выстрелом. И телевизор работал. Специально, чтобы доставить удовольствие сидящим на улице боевикам, майор Голованов нашёл на дециметровом канале какую-то иностранную эстрадную программу, включил телевизор на полную громкость и сразу вышел из спальни, ожидая выстрела из гранатомёта в окно, из открытой форточки которого во двор рвалась музыка.

Однако музыка, кажется, боевикам понравилась, и никто в спальню не стрелял…

2

– И что делать будем, уважаемые, матерь вашу, коллеги? – Капитан Рукавишников сел на большой камень, покрытый старым бушлатом и используемый в «норе», видимо, вместо табуретки, и потрогал щетину на подбородке.

Многие в группе предпочитали не бриться при выполнении боевого задания. Бритье считалось нехорошей приметой, потому что обычно перед погребением бреют покойников, а в покойники оформиться никто из них не спешил. Но Рукавишников брился всегда, считая это собственной своей хорошей приметой. Борода у него росла светлая, местами рыжеватая и клочкастая, и потому он никогда бороду не отпускал. Но сейчас было не до бритья…

– Может, где-то среди других бумаг… – старший лейтенант Лукоморьев в который уже раз начал перебирать найденные в «норе» документы, а найдено их было множество: и списки личного состава банды, и расписание дежурств, и даже какие-то финансовые ведомости, потому что Нариман Омарасхабов предпочитал вести собственную бухгалтерию, и даже милицейские сводки происшествий по району. С происхождением и назначением многих документов ещё следовало разобраться, но разбираться с ними предстояло не спецназовцам, а работникам республиканской прокуратуры.

– Бесполезно, и ты смотрел, и я смотрел… – махнул рукой Рукавишников. – Может быть, этого козла за прострелянную лапу к потолку подвесить?

– Я бы его ещё кое за что подвесил, – сказал старший лейтенант Прокрустов.

– За это нельзя… – рассудил Лукоморьев. – Распухнет, будет мешать ходить…

Расул Щипач сидел в углу, прислонившись спиной к сырой бетонной стене, на боль в руке не жаловался и даже слегка улыбался в ответ на угрозы в собственный адрес. Ему уже несколько раз задавали один и тот же вопрос: где документы, похищенные из канцелярии воинской части? Он отвечал просто и загадочно:

– Ищите… Где-то должны были быть…