Провальный план

Минт загадочно закатил глаза и произнес:

— Я не буду называть их титулы, дабы не порочить таких дам, но на дереве королевских церемоний они занимают очень высокие ветви! Старинный, как сами эти леса, род, а бледность кожи безупречна!

— Ну и проваливай к ним! Поступай, как твой ненаглядный мастер Бран — обстругай эту бледную доску!

— Ох и дура же ты, — снова закатил глаза Минт. — Ведь я же здесь, с тобой! Полный дурак для очаровательной дуры, тебе не кажется, что мы станем идеальной парой? Ну что ты молотом машешь? Сама, значит, влюблена в Гатара до готовности пасти ему овец, а мне нельзя?!

— Чего? — изумился Гатар.

— Да ты вообще задрал голову и не смотришь, что происходит рядом, — вошел в раж Минт. — Бедное маленькое гномье сердечко бьется только для тебя, а ты не видишь! Нет, не стать тебе бардом!

И разочарованно потряс головой, словно и правда был наставником Гатара.

— Слушайте, без обид, но я все лучше начинаю понимать путь мастера Брана! — закипел орк. — Нам надо тренироваться, становиться сильнее, становиться командой, а вместо этого у нас споры и ругань, кто на кого смотрит и у кого где щемит при виде другого!

— Правильно, тоже сходи вставь сучок в белую доску, чтобы окончательно они всех позабирали, — ворчала под нос Иааиуиэль, даже не замечая того.

Она может и могла стать по внешности бледной и плоской — ненадолго, очень ненадолго. Любое превращение, уменьшавшее размер груди, сразу начинало жадно поглощать ману, но все же на какой-то срок этого хватило бы. Но толку с того превращения, если титулы и положение в обществе ей не светили? Система аристократии у эльфов отличалась от людской, гномьей и орочьей, и включала в себя смесь личных уровней, заслуг перед Лесом, древности и обширности рода и заслуг предков.

Она могла перепрыгнуть 200-й уровень, стать аристократкой по уровням, но что это изменило бы? Посмотрел бы на нее Бран, вернулся бы? Нет. Или королева, или героиня, и Иааиуиэль знала — ни той, ни той ей не стать в ближайшем времени. Минт? Так тот и так смотрел, взгляда не мог оторвать, с титулом или без.

Как все было просто раньше!

— Собственно, перед вами один из этапов становления команды героев, — заметил Нимрод, обращаясь к Гатару, — только обычно он не так ярко выражен. Подбираются по одному, да и живые обычно с большим опытом и уровнями, но где-то что-то вот так и есть. Отношения, ревность, ссоры. Вы, можно сказать, прошли этот этап с Ираниэль, а теперь вот увидели в расширенном виде.

— А чтобы разрешить вопрос, надо всем друг с другом переспать? — почесал со скрипом в затылке Гатар.

Марена оживилась было, но тут же с сомнением посмотрела на Минта. Тот выпятил тощую грудь, затем с сомнением посмотрел на Гатара и Моростона.

— Дед, а точно всем со всеми?

— Это только так говорится, на самом деле никто никого не принуждает вступать в нездоровые отношения, — пояснил ему Нимрод. — Просто обычно выходит такой вот… геройский разврат, как его называют в народе.

Злость снова вспыхнула в Иааиуиэль, прострелила с головы до пят.

— А в этот раз не выйдет! — заявила она, вскакивая. — Да вообще не выйдет! Я тебе обещала что-то, Минт? Забудь!

Бард огорченно выпучил глаза и надул щеки.

— Тебе нужна помощь, — опять сказал Гатар.

— Поэтому я отправлюсь в храм Филоры и буду там молиться, — отрезала Иааиуиэль.

А не поможет, так спрыгну и убегу прочь сама, все лучше, чем рвать волосы и портить жизнь себе и друзьям, добавила она мысленно.

Глава 38

11 день 8 месяца 879 года, Амадия

Навещая подземелье — вполне себе спокойное, кстати — Бран невольно вспомнил такой же визит в Таркенте. Если бы он тогда действовал смелее, не стеснялся использовать Способности, успел бы он к Плате? Выиграл бы те драгоценные секунды, за которые она успела бы рассказать про Марену? Если бы вспомнил про зелье Алхимика, помогло бы оно Укротительнице?

Пожалуй, на такое могли ответить только боги.

В среде героев было не принято жалеть о прошлом и бесплодно размышлять о том, «что могло бы быть». Верная дорога к Проклятию или, как минимум, к тому, что в решающий момент герой медлил секунду и погибал. Или погибали его друзья.

Да, вздохнул Бран, все дело в последних годах и тому, что им предшествовало. Он привык бесплодно размышлять, привык перебирать мысли и воспоминания, снова и снова переживая те моменты, в которых он убивал своих друзей, соратников, любимую. Он долго вживался в шкуру Брана и теперь та не хотела слезать, вела, подталкивала.

Но демоны побери!

Пожалуй, он даже немного привязался — сам того не желая — к своей новой команде. Горделивой, упрямой, дурной внучке, не знающей жизни. Ее старому телохранителю, с не слишком светлым, похоже, прошлым. Честному, до сих пор простодушному, несмотря на столько лет в наемниках, воину Гатару. Похотливой, но в то же время недолюбливающей сородичей Ираниэль, которая, похоже, дико взревновала его к Оа.