Провал операции «Каракурт»

— Хорошо. — Иван Сергеевич встал, прошелся по кабинету. Он чувствовал, что Зоттель говорит правду, и эта правда вызывала у старого контрразведчика серьезную тревогу: по всей видимости, абвером затевалась крупная операция. Бахрушев снова сел за стол, спросил:

— Вы лично были знакомы к Огановым?

— Нет.

— А какой пароль при встрече?

— Старинный медальон с изображением этого самого каракурта.

Бахрушев достал из ящика стола, где лежали личные вещи, отобранные при обыске у диверсантов, небольшой серебряный медальон.

— Этот?

Зоттель кивнул.

— Хорошо, — Иван Сергеевич снова убрал медальон в стол и нажал кнопку звонка. В комнату молча вошел лейтенант. Поставив на стол рацию, он также молча вышел.

Зоттель закрыл лицо руками. Он без слов понял, что потребуют от него сейчас. И действительно, полковник произнес именно те слова, которых Гюнтер ждал:

— Я надеюсь, не только убитый радист, но и вы знаете шифры и сможете передать радиограмму. Так что у вас есть шанс, Зоттель. Ваша судьба в ваших руках. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду? Итак…

— Я согласен, — сказал Гюнтер, на отрывая рук от лица, и, помолчав немного, повторил — Я согласен.

…После допроса Зоттеля Бахрушев вызвал к себе Петракова:

— Ну, что, Павел, похоже, неудачное начало мы можем компенсировать неплохой комбинацией через нашего подопечного, — сказал Иван Сергеевич, дав капитану протокол допроса.

Петраков углубился в чтение, а Бахрушев подошел к распахнутому окну. С улицы уже не веяло прохладой. Солнце нещадно палило, обжигая своим жаром молодую еще листву.

— Да, не тот пошел нынче немец, не тот, — раздумчиво произнес полковник. Ну, да это нам на руку.

Павел дочитал протокол допроса и тоже подошел к окну:

— Иван Сергеевич, думаю, не ошибусь, если скажу, что вы размышляете о том, кого послать в банду вместо Зоттеля?

— Читаешь мысли.

— Так, может быть, я?..

Бахрушев обнял капитана за плечи:

— Верю, что смел, что решителен, но не верю, что хорошо подумал прежде чем предлагать свою кандидатуру. Учти, Оганов прошел через руки абвера, да и неизвестно, кто у него в банде. А ты, насколько я знаю, немецкий в школе недолюбливал. — Иван Сергеевич улыбнулся. — Да и какой ты немец, больше на цыгана похож.

— Это верно, — Павел вздохнул, — только выбор-то у нас невелик. А времени мало.

— Что правда, то правда, — Бахрушев снова потянулся было за папиросой, но одернул себя, сказал сердито — Вот черт, сорвался, задымил, теперь остановиться не могу.

Петраков сочувственно кивнул. Некоторое время оба молча глядели в окно. Город строился, оживал, переходил к мирной жизни. Но для контрразведчиков здесь, в тылу, был фронт, и война здесь шла не менее беспощадная. Бахрушев снова вспомнил об Иванушкине и в который уже раз с горечью подумал о том, что большинство гибнет по неопытности.

— Люди нужны, хорошо подготовленные люди, — полковник и не заметил, что высказал свою мысль вслух. Понял это, лишь когда услышал ответ Петракова.

— Вы правы, людей хронически не хватает. А операция, как я понимаю, нам предстоит серьезная.

— Да-да, произнес задумчиво Бахрушев и, помолчав немного, заключил — Придется обращаться за помощью к Москве. А пока займемся радиоигрой. Тащи сюда этого фона.

…Через два часа Гюнтер фон Зоттель передал в свой радиоцентр радиограмму: «В районе высадки самолет был сбит. Экипаж и оба радиста погибли. Остался один. Удалось установить связь с местным отрядом калмыков. Рация была повреждена, поэтому сеанс радиосвязи задержался…» А ровно через сутки пришел ответ. Зоттелю предписывалось продолжать операцию по плану. И он продолжал. Но только по плану, разработанному работниками военной контрразведки во главе с полковником Бахрушевым.

КАПКАН

— С фронта в глубокий тыл… Да… Но, видно, так нужно, комэск, — задумчиво сказал командир полка. — Короче, поступаешь в распоряжение ответственного сотрудника военной контрразведки. Не посрами звания пограничника.

Майор Васильчиков подтянулся, отчеканил:

— Так точно, не посрамлю.

Разумеется, командир кавалерийского эскадрона не представлял, сколь тяжелой и необычной будет задача, поставленная ему полковником Бахрушевым. А боевая задача казакам-пограничникам звучала так: построить в сорока километрах северо-восточнее села Яшкуль посадочную площадку длиной два километра, домик для радиостанции, командный пункт для руководителя операции, установить прожектора. Личному составу — вырыть добротные землянки. Все тщательно замаскировать, как на фронте. Времени же на все это отводилось — десять дней.

Майор Васильчиков не спал уже третьи сутки. Люди, отдыхавшие урывками, валились с ног. Казалось, только Петраков, контролировавший техническую сторону подготовки операции, не знал усталости и торопил комэска.

После очередного разговора с Павлом, Васильчиков вспылил:

— Знаешь что, капитан, иди ты… Люди не машины, им отдых нужен. Все, хватит. Иду к полковнику.

Бахрушева комэск нашел в палатке. Иван Сергеевич изучал карту района, но, увидев возбужденного командира пограничников, отложил ее, указал майору на табурет.