Провал

Конструкция проста: большой сосуд с веществами, которые сами по себе не являются взрывчатыми. Над ним еще один сосуд, с другой жидкостью и «пробкой» между ними, которая препятствует вытеканию жидкости. Жидкость верхнего сосуда за определенное время разъедает «пробку». Когда та исчезает, вещества смешиваются, возникает химический синтез, и безопасные сами по себе жидкости превращаются в бомбу.

Криминалисты полагали, что пробка в данном случае была из алюминия и что вещество из верхнего сосуда должно было разъедать ее примерно по четыре сантиметра в час. Между тем, как мужчина, которого они видели на записях с камер наблюдения, покинул фургон, и взрывом прошло примерно тридцать минут, что могло означать использование алюминиевой пробки толщиной в два сантиметра.

Возможно, им стоит сказать, что смесь обладала большим сходством с перекисью ацетона, но что преступник каким-то образом сумел ее стабилизировать и сделать существенно менее восприимчивой к толчкам, что указывает на то – и это, наверное, будет ее главным вкладом на завтрашнем совещании – что мужчина, которого они ищут, разбирается в химии. Причем очень хорошо.

Урсула отложила планшет в сторону и отпила глоток вина. Что дальше? Даже не прикасаясь к пульту, она знала, что в такое время по телевизору не будет ничего, что смогло бы ее заинтересовать. Попробовать позвонить Бэлле? Они давно не разговаривали. Насколько давно, она толком не помнила, но по крайней мере уже несколько недель, в последний раз она звонила дочери еще до отъезда в Ульрисехамн – возможно, пора позвонить опять.

Сразу после ранения, когда она лишилась глаза, Бэлла приехала из Уппсалы, была с ней, проявляла участие, беспокойство, заботу. Потом, когда опасность для жизни Урсулы миновала и стало ясно, что она поправится с новым, искусственным глазом, их отношения опять вернулись к обычному состоянию.

Большие перерывы между звонками, инициативу всегда брала на себя Урсула. Как и сейчас.

Бэлла ответила с третьего гудка. На заднем плане музыка, но никаких громких голосов, показывающих, что она где-то в компании. Урсула, на всякий случай, спросила, не помешала ли она, но услышала в ответ: «Ничего страшного». Затем разговор развивался как обычно.

Урсула спросила, как у нее дела, и Бэлла ответила.

Урсула поинтересовалась, как идет изучение юриспруденции, и Бэлла в нескольких словах рассказала.

Урсула рассказала, чем занималась с их прошлого разговора, и Бэлла выслушала, не задав никаких вопросов.

Все по сложившейся традиции. Как только Урсула замолкала, наступала тишина, словно Бэлле не хотелось ничего узнать или рассказать. Почти до самого конца, пока Урсула не спросила, не собирается ли Бэлла приехать в течение лета домой.

– Я была в Стокгольме в прошлые выходные.

Урсула не смогла сдержать удивления и, когда после краткого размышления сообразила, что сама была дома в прошлые выходные, – некоторого разочарования.

– Что ты здесь делала?

– У подруги в субботу был день рождения.

– Почему же ты мне не позвонила? – В голосе по-прежнему присутствовали нотки разочарования, которых Бэлла, похоже, не заметила.

– У меня было много дел.

– Значит, с отцом ты тоже не встречалась?

Краткое молчание, означавшее для Урсулы, что Бэлла обдумывает, солгать или нет.

– Совсем недолго… – Правда. Уже что-то.

– Когда?

– В воскресенье. Мы завтракали.

Спрашивать Урсуле не требовалось. Под «мы» она имела в виду Микке, саму себя и Аманду, новую подругу отца. Больше говорить было особенно не о чем, ни о приезде в Стокгольм, ни о чем-либо другом. Поэтому они закончили разговор.

Урсула взяла бокал и опустилась обратно на диван. Бэлла – папина дочка. Всегда была ею. Винить опять-таки оставалось только саму себя. Все детство дочери она держалась на некоторой дистанции, временами даже переезжала, оставляя их вдвоем. Да, она активно подталкивала Бэллу к отцу, поэтому приоритеты дочери не стали для нее сюрпризом. Но они подчеркивали одиночество Урсулы. В вечер, когда она и так чувствовала себя одинокой. Мысли опять вернулись к Торкелю и копии Мег Райан, с которой он спит. Урсула вытеснила их. Зачем мучить себя больше, чем надо? Она опустошила бокал, встала и немного нетвердой походкой пошла за другими напитками.

69

Торкель позвонил через час после того, как статью выложили в Интернет. У него состоялся телефонный разговор с рассерженной Розмари Фредрикссон, которую явно здорово возмутил крупный заголовок: «Полиция расправляется с Убийцей-застекольщиком» и заголовок поменьше: «Себастиан Бергман: Он просто идиот».

Себастиан пытался защищаться тем, что заголовки давал не он, но Торкель в ответ прочел выдержки из краткого содержания под заголовками, выбрав несколько наиболее агрессивных цитат, граничащих с оскорблениями. Себастиан попытался отшутиться. Возмущение шефа, наверное, ничто по сравнению с тем, как возмутился убийца.

Они хотели его встряхнуть. Вывести из равновесия. Таков был план.

Следовательно, кое-что требовалось.