Читаем Процесс Жиля де Рэ полностью

В поименованный четверг, 13 октября, пред названными сеньорами епископом Нантским и братом Жаном Блуином, наместником помянутого инквизитора, заседающими в трибунале, дабы судить по праву, в большой верхней зале в назначенный час, а именно во время девятичасовой утренней молитвы, предстали в личном порядке помянутый м-р Гийом Шапейон, прокурор, истец, с одной стороны, и помянутый Жиль, обвиняемый, — с другой, дабы исполнить предписание ордера сего, каковых помянутый брат Жан Блуин уведомил о власти своей и полномочиях, ему принадлежащих, о чем ниже будет сказано.

Помянутый прокурор указал, выдвинул и изложил против помянутого обвиняемого некоторые статьи и обстоятельства, в письменном виде представленные и содержащиеся ниже; по поводу каковых названный прокурор попросил для помянутого Жиля, обвиняемого, чтобы каждая из статей оных была названному Жилю, обвиняемому, в судебном порядке зачитана лицом уважаемым и благонадежным, мессиром Жаком де Панкоетдиком, представителем властей Нанта, доктором светского и церковного права, согласно повелению названных сеньоров епископа и наместника помянутого инквизитора, дабы Жиль ясно, по-французски, под присягою, ответствовал по каждой из статей, что может он сказать относительно данных обстоятельств, в той мере, в какой это обстоятельств сих касалось, а ежели ему, буде он возжелает, понадобится возразить и оспорить их, было помянутыми сеньорами епископом и наместником инквизитора особое дано оному Жилю, обвиняемому, право, дабы удобно ему было против указанных статей возражать и дабы сеньоры оные епископ и наместник помянутого инквизитора могли Жиля, обвиняемого, допросить о том, истинно ли содержание названных статей.

Затем сеньоры оные епископ и наместник инквизитора, по настоянию названного прокурора, допросили помянутого Жиля, обвиняемого, дабы узнать, желает ли он сам отвечать по обстоятельствам сиим и статьям, а то и противоречить оным, либо спорить по поводу указанных статей. Каковой произнес и ответствовал, высокомерно и с надменностию, что отвечать по обстоятельствам сиим и статьям он не намерен, утверждая, что помянутые сеньоры епископ и наместник инквизитора никогда судьями его не были и не суть таковые и поныне, и что он намерен действия их обжаловать. Вдобавок помянутый Жиль, обвиняемый, дерзко и непочтительно объявил, что названные сеньоры епископ Нантский и брат Жан Блуин, наместник инквизитора, и все остальные духовные лица суть симониты и развратники; и что лучше ему быть подвешенным с веревкой на шее, чем отвечать на вопросы таких церковников и таких судей, а отвечать им для него несносно. А когда помянутый официальный представитель города Нанта, человек осмотрительный и почтенный, м-р Жоффруа Пиперье, казначей и смотритель собора Нантской Богоматери, уполномоченный помянутыми сеньором епископом Нантским и наместником помянутого инквизитора, от имени и вместо названного прокурора разъяснил по-французски помянутому Жилю, обвиняемому, некоторые фрагменты содержания означенных статей и показаний, то помянутый Жиль, обвиняемый, непочтительно помянутому официалу, казначею и смотрителю возразил, а, поворотившись к помянутому сеньору епископу, произнес он по-французски такие слова: «Я для Вас как для епископа Нантского ничего делать не буду».[95]

Затем, по настоянию названного прокурора, означенные сеньоры епископ Нантский и брат Жан Блуин, наместник помянутого инквизитора, допросили помянутого Жиля де Рэ, обвиняемого, дабы узнать, не желает ли он, будь то письменно либо изустно, что-то против помянутых статей и обстоятельств сказать и возразить, добавив, что ему особое дано право, дабы он мог помянутые статьи оспорить. Тогда оный Жиль де Рэ, обвиняемый, сказал и ответствовал, что возражать против помянутых статей и обстоятельств он не желает.

Затем, по настоянию и требованию прокурора, названные сеньоры епископ и наместник инквизитора вызвали, истребовали и пригласили помянутого Жиля и его увещевали единожды, дважды, трижды и четырежды, под угрозою отлучения от Церкви, отвечать по помянутым статьям и обстоятельствам, ему предъявленным, прочитанным и изложенным, как сообщается, на французском языке. Каковой Жиль, обвиняемый, отвечать по ним отказался, утверждая, что с католическою верой знаком не хуже тех, кто против него помянутые статьи выдвинул, и что он такой же добрый христианин и истинный католик, как и они, признаваясь и говоря, что если бы он совершил те деяния, о коих в помянутых статьях объявлено и изложено было, то прямо погрешил бы пред верою католической и от нее бы отклонился, а в этом-то деле он разбирается. И сказал он, что не желает пользоваться никакими церковными привилегиями и удивлен, что помянутый м-р Пьер де Л'Опиталь, президент Бретани, позволяет названным сеньорам духовным лицам о подобных заявленных против него преступлениях узнавать и в прескверных сиих деяниях его обвинять.

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии