Процесс Жиля де Рэ

Сложно представить себе, что мистерия, которую разыгрывали на мосту в 1435 году, не имеет ничего общего с «Мистерией об осаде»[48], если нам доподлинно известно, что в то же самое время в Орлеане ставится «Взятие Турели». Крепость Турель стояла у моста. То есть в обоих случаях все происходит рядом с мостом, притом штурм Турели есть не что иное, как решающий момент осады, а, следовательно, и «Мистерии об осаде». Это не означает, что мистерию поставили целиком, однако по крайней мере один эпизод из нее был сыгран во время процессии 8 мая.

Персонаж Жиля де Рэ играет в «Мистерии об осаде» важную роль. Его штандарт и знамя действительно необходимы при изображении взятия Турели, где он отличился. В 1439 году город их покупает. Мы не можем узнать, кто продал их Иоанну Илеру, нам известно лишь, «что были они с монсеньором де Рэ» и принадлежали ему изначально.

С некоторой долей уверенности можно утверждать, что Жиль де Рэ лично принимал участие в спектаклях, поставленных во время чествования Жанны д'Арк в 1435 году в Орлеане. На каких условиях и в какой роли он там выступал, нам неизвестно. Но в «Сочинении наследников»[49] сообщается, что во время своего пребывания в Орлеане (речь идет о двух или более визитах, продолжавшихся с сентября 1434 по август 1435 года) Жиль тратит от 80 000 до 100 000 золотых экю (сотни миллионов, а, быть может, и миллиард франков в 1959 году).

Кроме того, пребывание в Орлеане явно сказалось на общем финансовом положении Жиля. Нам известно, что у него есть страсть к пышным спектаклям и что эта страсть разоряет его. Поэтому разумно предположить, что он принял участие в расходах на спектакли, которые были поставлены в мае 1435 года. Это был исключительный случай; видимо, таких представлений больше не давалось.

02.07. Интердикты Карла VII и продажа имений

В том году его расходы и масштабные распродажи земель (которые только и позволяли эти расходы покрыть) приводят к тому, что семья начинает бунтовать. Его брат вместе с кузеном, Андре де Лавалем-Лоэаком, получают от Карла VII, считавшего, что маршал разорен, интердикты, написанные 2 июля 1435 года в Амбуазе. Жиль теряет право на продажу своей собственности, и отныне никому не позволено заключать с ним сделки. Этот запрет всенародно оглашен повсюду, где обыкновенно останавливается Жиль де Рэ: в Орлеане, Туре, Анже, Шантосе, Пузоже, Тиффоже…

Еще до этого, в Орлеане, он продавал крупные имения так быстро, что мы можем с уверенностью сказать, не имея возможности «установить баланс всех сделок злополучного барона»: когда был провозглашен интердикт, у него в Пуату не оставалось ничего, кроме собственности его жены, прикасаться к которой не дозволял обычай; ничего не оставалось в Мене; ничего не оставалось в Анжу, кроме Ингранда и Шантосе. И только его вотчины в Бретани оказались по большей части нетронутыми.[50]

07.07

Распродавая свои владения, Жиль вынужден был прибегать к любым средствам. 7 июля, например, он закладывает в Орлеане золотые подсвечники. Скорее всего, они были из капеллы в Машкуле.

25.08

Шарлю де Ало, владельцу гостиницы «Белая лошадь», он закладывает несколько весьма ценных вещей на двести шестьдесят золотых реалов; манускрипт Валерия Максима[51]; «О граде Божием» Блаженного Августина, на латыни; еще один экземпляр «О граде Божием» — на французском языке; две мантии, одна из которых сделана из шелковой узорчатой ткани, и черную атласную ризу.

Приблизительно в то же время он закладывает, на этот раз у Жана Буало, четвертый манускрипт, «Метаморфозы» Овидия, о котором мы узнаем, что это был пергамент «в золоченой коже, украшенный медными ключиками и с позолоченной серебряной застежкой». Два года спустя этот манускрипт был выкуплен.

Еще во время пребывания в Орлеане он закладывает своих лошадей, даже своего любимого коня, Кассенуа; закладывает он и повозки вместе с упряжью.

Август–сентябрь

Жиль покидает Орлеан и возвращается в свои владения видимо, в домене Рэ. Из-за чрезмерных растрат и наложенного на него интердикта он лишен кредитов. По всей видимости, окончательно он не разорен, но его могущество серьезно пошатнулось. С ним остаются лишь те из соратников, кто падок до щедрот расточительного безумца.

Военные сборы Жиля де Рэ. Гийом де Лажюмельер решительно порывает с ним

Гийом де Лажюмельер — рыцарь, который следовал за Жилем с самого начала и был с ним еще в Орлеане, где, как нам известно, он служил ему (Жиль размещает его в гостинице «Образ Пресвятой Марии Магдалины», в документах он указывается под именем монсеньора де Мартинье), — решительно порывает с ним. Этот разрыв знаменует возникшее теперь ощущение того, что Жиль непоследователен, что он сбился с пути.[52]