Процесс-38

С т а л и н. Я, Сталин... Спасибо, Христиан Георгиевич, спасибо, товарищ Раковский, дорогой мой болгарский друг, боевой соратник по Реввоенсовету Юга, вместе громили беляков, как давно это было, вечность прошла, минута, миг... Господи, как же я благодарен Тебе за милосердие Твое и доброту к рабу Твоему... Пусть самый строгий судия прочитает все, написанное мною: ни одного слова хулы против Тебя не сорвалось с кончика пера моего... Пусть Твой самый строгий судия прочитает, что готовили мне для брошюр и речей Мехлис и Поскребышев, Товстуха и Бажанов, сколько раз норовили они задеть имя Твое, но я ни разу не позволил им замарать осиянный Лик Твой... Только Твоя благодать открыла мне путь к победе... Это сейчас считают, что в двадцать седьмом году, когда Бухарчик, атеист и философ, провел исключение из партии Зиновьева и Каменева, а Рыков подписал санкцию на ссылку Троцкого, Раковского, Радека, Смилги, Смирнова, Муранова, Бакаева, я достиг высшей власти... Так считают подготовишки от политики. Господи! Так считают неучи, не сознающие высшей тайны борьбы за лидерство... Никогда я не был так близок к краху, как в двадцать седьмом году, несмотря на то что убрал Фрунзе, заменив его Ворошиловым, и похоронил Дзержинского, поставив на его место Ягоду... Менжинский не в счет, он разведкой занимался, меня это не волновало, меня интересовали настроения и слова внутри страны... А настроения были в пользу Бухарина! А слова были о несправедливости по отношению к ссыльному Троцкому, вождю Красной Армии... А слухи были о том, что рабочие ропщут из-за роста цен... А мнения партийцев были таковы, что я отступаю перед кулаком... И все как один талдычили: "вождь партии Бухарин, вождь кремлевского правительства Рыков". А я? Кем был я? Троцкого и Зиновьева было не так уж трудно свалить стоило только напомнить новым наборам партийцев, что все лидеры левой оппозиции - евреи... А вот как быть с Бухариным и Рыковым? Мужик их поддерживает, интеллигенция - боготворит, партийцы - верят... Как мне было поступать тогда?

Я был растерян и одинок, и прозрение пришло из Памяти моей, из того, чему учил меня пахан Иллидор: "Оберни врагов твоих на борьбу против тех, кого они считают друзьями твоими, дай им справить пир на телах тех, кто поверг их в прах..." Спасибо Генриху, чудо что за человек Ягода, он смог мысль мою воплотить в дело, донес до ссыльных подвижников идеи постоянной революции, во имя которой они готовы отдать жизни свои, и благополучие семей своих, что, мол, Сталин остался один на один с кулацким уклоном в партии, что дни его сочтены и тогда наступит бухаринская реставрация капитализма, конец штурму и натиску революционных бурь, крах мечты о победе пролетариата в мировом масштабе... Умница Ягода, работал тонко и мудро, агентура подталкивала руку бессребреных адептов мировой бури: "я порвал с троцкизмом, прошу вернуть в партию, чтобы вместе со всеми строить социализм..." Но не я возвращал их в Москву, а именно Бухарин - добрая душа - на погибель свою... А когда ссыльные большевики снова сели в московские кабинеты, когда получили право на голос, а он у них зычный, красивый, не то что у меня, - вот тогда они и повели атаку, вот тогда я, незримо опираясь на их и д е й н о с т ь, свалил Бухарина с Рыковым... Спасибо за это тебе, товарищ Раковский, без твоей помощи я бы не свалил нашего любимого Бухарчика, спасибо тебе, товарищ Крестинский, и вам, расстрелянным уже друзьям моим Левушке Каменеву и Юре Пятакову, низкое вам спасибо за то, что вы, нехристи, выполнили высшую волю. Никого я не боюсь, кроме как тебя, Господи... Был бы я неправ - покарал бы Ты меня, никакая охрана б не спасла, но ведь жив я, и народ славит меня, и мир внемлет словам моим, разве б Ты допустил это, будь я не прав? Погоди, пройдут годы, и я докажу всю дурь ленинистов, которые з а м а х и в а л и с ь на примат Слова, и откровение мое будет называться "Марксизм и вопросы языкознания", и труд этот - во славу Твою, Господи - станут зубрить глупые атеисты, как новый катехизис революции, хоть смысл в нем другой, противоположный...