К. взялся за пальто, но все никак не решался его надеть. Больше всего ему хотелось схватить одежду в охапку и выбежать на свежий воздух. Даже девочки не могли сподвигнуть его одеться, хотя раньше, чем следовало бы, разразились воплями – мол, одевается! Художник почувствовал, что ему надо как-то разрешить сомнения К., и сказал:
– Вы еще ничего не решили по поводу моих предложений. Я это одобряю. Я бы и не советовал вам решать немедленно. Надо все обдумать. Преимущества и недостатки очень тонко сбалансированы. Однако времени на выбор не так уж много.
– Я скоро зайду еще, – сказал К. и с внезапной решимостью натянул пиджак, накинул на плечи пальто и поспешил к двери, за которой поднялся девичий крик.
– Только держите слово, – сказал художник, который не пошел его провожать, – иначе сам наведаюсь в банк спросить, что вы решили.
– Отоприте же дверь, – сказал К., дернул за ручку и почувствовал по ее сопротивлению, что с другой стороны ее держат девочки.
– Хотите, чтобы к вам привязались девчонки? – спросил художник. – Лучше через этот выход.
И он указал на дверь за кроватью. К. с этим спорить не стал и отскочил назад, к кровати. Но вместо того, чтобы открыть дверь, художник заполз под кровать и спросил оттуда:
– Еще минутку. Не хотите ли посмотреть картину, которую я мог бы вам уступить?
К. не хотел быть невежливым: художник ведь принял его дело близко к сердцу и обещал помочь, а вознаграждение за эту помощь К. по забывчивости с ним не обсудил, так что теперь отказать ему было невозможно и пришлось смотреть на картину, хотя К. весь дрожал от нетерпения, мечтая поскорее выбраться из мастерской. Художник вытащил из-под кровати целую стопку картин без рамок, донельзя запыленных: когда художник сдул пыль с верхней работы, она еще некоторое время клубилась перед глазами К., не давая вдохнуть.
– Пустынный ландшафт, – сказал художник, протягивая картину К.
На картине два хилых деревца торчали из темной травы поодаль друг от друга. На фоне красовался разноцветный закат.
– Красиво, – сказал К. – Я куплю.
К. не хотел никого обидеть такой краткостью и был рад, что художник не держит на него зла. Тот поднял с пола вторую картину:
– А вот и пара к вашей картине.
Можно было, наверное, назвать картины парой, но на деле между ними не было никакой разницы: вот деревца, вот трава, вот закат. Но К. это было неважно.
– Красивые пейзажи, – сказал он, – покупаю оба, повешу у себя в кабинете.
– Кажется, вам нравится этот сюжет, – сказал художник и вытащил третью картину. – Вам повезло, что у меня есть еще одна похожая.
Похожая – нет, это был во всех деталях тот же самый пустынный ландшафт. Художник отлично использовал свой шанс сбыть старые картины.
– Возьму и эту, – сказал К. –
– Это мы позже обсудим, – сказал художник. – Вы сейчас торопитесь, а мы ведь еще увидимся. Но вообще я рад, что вам понравились картины, заберите с собой все, что у меня тут лежало. Там полно пустынных ландшафтов, я их много написал. Некоторые отказываются покупать – слишком, мол, мрачно, но другим, вот и вам в том числе, как раз мрачные пейзажи и нравятся.
Но К. было совершенно ни к чему знать, с чем сталкивается по работе художник-попрошайка.
– Упакуйте все картины, – сказал он, перебивая художника. – Завтра придет мой клерк и все заберет.
– Это не понадобится, – сказал художник. – Надеюсь, мне удастся организовать вам носильщика, который сейчас же пойдет с вами. – И он, наконец, перегнулся через кровать, чтобы отпереть дверь.
– Не робейте, полезайте прямо на кровать, – сказал художник. – Так все делают, кто сюда заходит.
К. и без этого приглашения не собирался церемониться: он уже встал одной ногой на перину, но тут взглянул в дверной проем и отдернул ногу.
– Что это там? – спросил он художника.
– А что вас поразило? – художник и сам выглядел удивленным. – Это судебная канцелярия. Вы разве не знали, что здесь помещения суда? Они почти на каждом чердаке, так почему бы и не здесь? Моя мастерская, собственно, тоже часть судебной канцелярии, суд мне ее и предоставил.