Проценты кровью

Проскурина вошла в гостиную с вычурной золоченой мебелью, встала возле зеркала и капризно надула губки. Ходжаев, крадучись, подошел к актрисе и, взяв ее ручку в свою, положил на ладонь брошку:

– Смотри, царица!

Нателла уставилась на вещицу. Она не была приучена к дорогим ювелирным украшениям и потому сразу не поняла, что получила.

– Это что, брошечка?

– Это, моя красавица, царская вещь. Я за нее десять тысяч зеленых выложил. За эти деньги приличный «мерс» можно купить.

– Настоящий бриллиант? – недоверчиво поинтересовалась актриса.

– Настоящий. Карат шесть, и рубины по полкарата. Редкая вещь, – причмокнул языком Руслан.

– Русланчик, ты чудо! Ой, как здорово! Ленка с Инкой от зависти сдохнут.

– Сдохнут, моя царица. Пошли скорей в спальню, я так тебя хочу, что плавки могут лопнуть. Думаешь, легко горячему мужчине смотреть, как такая красавица раздевается-одевается? Горячий мужчина может от желания умереть, – пожаловался чеченец.

– Ладно, черт с тобой, только сам меня разденешь, у меня сил нет, – сказала Нателла и широко зевнула, – И завтра рано не буди. Дай перед гастролями выспаться. В Питере публика тяжелая.

Когда Руслан, осыпая поцелуями сонную примадонну, стаскивал с нее джинсы, в дверь позвонили.

– Кто там еще?! – обозлился чеченец и выругался на родном языке.

Он с трудом оторвался от своего дела и пошел открывать. В дверях стоял Арно и держал в руках корзину с шашлыком.

– Спасибо, друг. Прости, у меня женщина, я тебя не приглашаю.

Арно подмигнул Руслану и, получив деньги, скрылся за дверью. Когда чеченец вернулся в спальню, его возлюбленная крепко спала.

Рано утром зазвонил мобильный. Ходжаев с трудом открыл глаза и включил трубку.

– Я от Зои, врубился?

– От кого? – Мозги Руслана еще спали.

– От Куропаткиной, – пояснили в трубке недовольным голосом.

– Да, врубился, – проснулся чеченец, и они договорились о встрече.

14

Сперва Ерожин отнесся к помещению своего нового офиса без особого энтузиазма. Чувство собственности у подполковника если и имелось, то было настолько далеко запрятано в глубинах сознания, что наружу почти не пробивалось. И вдруг неожиданно для себя Петр Григорьевич заволновался. Он как ребенок представлял себе бюро уже после ремонта. Перед глазами вставал белый кабинет с темной солидной мебелью, кожаными креслами, шкафами для папок и книг. Отдельно за небольшим рабочим столиком с компьютером – место секретаря. Секретарь представлялся Еро-жину в образе улыбающейся Нади. Вот она несет ему кофе, беседует с клиентами. Но тут радужные видения неожиданно прекращались. Клиентами могут оказаться красивые молодые мужики, а он отсутствует… Нет, пожалуй, Наде лучше оставаться дома, а на должность секретаря найдется немало других работящих девушек. Например таких, как Мухобад…

Мечтать об офисе было приятно, но зарплату Петр Григорьевич пока получал в фонде. Оставив Надю в воскресное утро одну, Ерожин решил навестить Севу Кроткина. Скопилось множество вопросов, и новоявленный предприниматель нуждался в совете. После операций директор фонда зализывал раны в реабилитационном центре. Санаторий находился в Кубинке, невдалеке от подмосковного городка Одинцово. Подполковник мог взять жену с собой, но он думал, что молодой женщине надо дать время переварить все, что она услыхала от него за вчерашним ужином. Теперь Надя знала своих покойных родителей в лицо. Правда, лишь по фотографиям. Но другой возможности у Нади все равно не оставалось.

Петр Григорьевич выехал на Варшавское шоссе и только повернул в сторону Кольцевой, как зазвонил его мобильный телефон.

– Петр, здравствуйте, – услышал он в трубке незнакомый мужской баритон.

– Здравствуйте. С кем имею честь? – поинтересовался Ерожин, трогая со светофора.

– Меня зовут Алексей Ростоцкий. Лично мы не знакомы, но мою жену Шуру вы знаете много лет, – сообщил баритон.

«Шура… Ростоцкий… Алексей…» – Ерожин чувствовал, что имена и фамилия ему не раз встречались.

– Откуда вы, Алексей, звоните? – спросил он в надежде, что за время ответа вспомнит, с кем говорит.

– Я звоню из Самары, – услыхал Петр Григорьевич и предположил:

– Вы муж Шуры Ильиной?

– Ильиной она была много лет назад, а теперь мы оба Ростоцкие, – ответили в трубке.

Звонок оказался столь необычным, что Ерожин припарковал машину. Встав у обочины, подполковник поудобнее устроился на водительском сиденье.

– Очень рад вас слышать, Алеша, откуда у вас мой телефон?

– Это долгая история. Не стоит тратить деньги, рассказывая ее по мобильному. До меня дошли слухи, будто вы получили под свою фирму офис, и помещение нуждается в серьезном ремонте. Так? – спросил Алексей.

– Очень занятно. Я только вчера осмотрел мое будущее бюро, а сегодня в Самаре этот факт уже известен, – поразился Петр Григорьевич.

– Я связан по работе со строительными компаниями, – не замечая удивления собеседника, продолжал Алексей. – Хочу вам порекомендовать четверых эстонцев. Они как раз заканчивают объект в Москве и могут принять ваш заказ. Бригада профессиональная. Во время работы не пьют и качество выдают европейское.