Процент соответствия

— Я понимаю. Но я понимаю также то, что Мировой Совет получит доклад от тебя. Если в докладе будет звучать: «Первое поколение землепроходцев» — они поверят. Поверят также, что в первом поколении нашлось некоторое количество недостатков. Которые надо устранить во втором. В конце концов, чем испытатели отличаются от нового вида?

— У испытателей потомства нет.

— Дорогой мой, о судьбе икры землепроходцев вспомним через двадцать лет. Ещё проблемы есть?

— Страшное количество изменений в геноме. Никто никогда не уродовал геном до такой степени. По уму, это надо разнести на три-четыре поколения. Но у нас времени нет.

— Ты сам сказал, времени нет. Значит, придётся всё делать за один раз. Тут не мне тебя учить. Запомни главное. Любой факт можно подать и как недостаток, и как победу. Ты говоришь, плохо, что много изменений в геноме, а я говорю: «Высочайший профессионализм и точнейший расчёт генетиков Юго-Востока позволяют учитывать огромное количество факторов и сократить доводку проекта с трёх-четырёх до одного-двух поколений».

— А если неудача?

— Тогда тебя съедят, — серьёзно ответила жена.

Это была грандиозная и изматывающая работа. Десятки часов споров и согласований по иерархии доминантных признаков, пределам пластичности фенотипа, коррекции рефлексивной моторики и прочая, и прочая, и прочая...

Невиданной сложности операция по модификации генома потребовала разработки новых методик и даже новых инструментов! Во-первых, ни один генный хирург не мог провести всю её за один раз. Невозможно напряжённо работать целый месяц, не отключаясь от инструмента. Да и не может один специалист знать всё до тонкостей — и кожу, и дыхательный пузырь, и защиту контактного пятна, и программирование рефлексов. Была разработана методика консервации промежуточных результатов для отдыха или — невиданное дело — смены хирурга. И всё равно операция оказалась слишком сложна. Алим ввёл должность асистента-секретаря хирурга. Разумеется, секретарём работал инфор. Он держал в памяти план всей операции, подсказывал хирургу очередное действие и, в силу способностей, контролировал результат.

Первая операция длилась два месяца. Алим долго придирчиво изучал икринку, потом, ко всеобщему изумлению, уничтожил её. А всем объявил, что тренировка прошла успешно. Следующий образец пойдёт в инкубатор.

— Ты зачем икринку съел? — набросился на него Корпен, когда они остались вдвоём. Алим опустил прозрачные веки, потом обычные, помассировал усталые глаза пальцами.

— Знаешь, Иранья рассказывала, когда Светлячок опускает на глаза светофильтры, абсолютно не понять, куда она смотрит. Такое впечатление, будто она в раковину прячется. Вся мимика лица то ли теряется, то ли становится иной, чуждой.

— Ты мне жабры не заговаривай.

— Мы упустили важную деталь. Очень важную. Да и инструменты надо переделать. — Алим заглянул в рум секретарши и позвал: — Инога, пригласи ко мне Иранью, будь добра.

— Срочно?

— Нет-нет. Но сегодня.

— Ты специально её отослал? — удивился Корпен.

— Нет, от неё у меня тайн нет. Мы забыли, что на суше тоже надо общаться. Громко и на большом расстоянии. Ты знаешь, как сейчас испытатели беседуют?

— Прижимаются друг к другу головами и говорят.

— Ну да... Вчера Илька рассказал, что молодь новые фокусы придумала. Не обязательно касаться головами. Можно протянуть и прижать руку. Тоже слышно, но очень тихо. А самый новый финт — пошире открыть рот. И тому, кто слушает, и тому, кто говорит. Если встать друг против друга, слышно с метра. Какой вывод?

— Звук передаётся через рук-ки и почву?

— Нет, прямо через воздушную среду. Надо доработать голосовой аппарат для воздушной среды. Да и слуховой тоже.

Вернулась Инога. За ней, зевая, вплыла сонная, сердитая Иранья. И, конечно, появился Илька. У этого просто нюх был на всё интересное.

— Ты после операции отсыпалась? — огорчился Алим.

— Поспишь с вами... Разбудил — так выкладывай.

— Надо инструмент доработать. Генный хирург. Ты с ним не работала, но по сути, он ничем от корректора фенотипа не отличается.

— Такой же ленивый? И что с ним сделать?

— Второе контактное пятно.

Иранья, которая в этот момент зевала, поперхнулась и выпучила глаза.

— Операции пойдут долгие. Надо, чтоб хирурги могли меняться на ходу, — объяснил Алим. — А для этого нужно два пятна. Сможешь?

— Ну и придумщик ты! Слов нет.

— Шалапут! — подсказал Илька. Алим выпростал рук-ку, положил на затылок Ильки и толкнул вниз. Илька ушёл в глубину, крутанул сальто и вновь занял место рядом с целительницей. Только чуть подальше. Чтоб Алим не дотянулся.

— Так справишься?

— Не знаю, — пожевала губами Иранья. — Никто такого не делал. Не могу же я загнать инструмент в инструмент. Они съедят друг друга!

— Кулы с перепуга скушали друг друга! — влез Илька.

— Кыш! Иранья, попробуй! Кроме тебя никто не справится.

— Убан справится! Ну ладно, попробую... Если тебе инструмента не жалко.

— Вот и хорошо! Я закажу отделу инструментального обеспечения новые инструменты. Генетически модифицированные. Но ты же знаешь, они десять лет растут. А нам нужен хоть один, но сейчас.

Атран. Артефакт