«Протоколы сионских мудрецов». Доказанный подлог

«Протоколы» могли быть окончательно сфабрикованы в годы 1895 — 1900. Уже охранники 80–х годов могли использовать все главные источники подлога. С другой стороны несомненно, что окончательная редакция «Сионских Протоколов» могла быть готова не ранее конца 90–х годов прошлого столетия. {46} В «Сионских Протоколах» упоминается о «Панаме», о Буржуа, как «масонском агенте», о «метрополитенах». Панамский скандал разразился во Франции в начале 1890 г. (министерство Буржуа образовалось в 1896 г.), а постройка метрополитена началась в Париже в конце 1890–х г.г. Кроме того, многочисленные места «Сионских Протоколов» отражают клерикально–реакционную и антисемитскую кампанию, происходившую во второй половине 90–х г. г., в связи с делом Дрейфуса и легендою о «еврейском синдикате» в защиту невинно осужденного офицера. Отсюда следует, что первоначальный текст «Сионских Протоколов» должен был быть переработан в конце 90–х г. г. прошлого столетия.

В архивах департамента полиции, в Петербурга, была найдена записка под заглавием «Тайна еврейства», датированная 10 февраля 1895 г. В этой записке развивается уже существенная идея «масоно–еврейского заговора» и «Сионских Протоколов».

Автор записки советует правительству раскрыть глаза благомыслящим элементам русского общества, «как на зловредную тайную силу, кроющуюся в еврействе вообще, так и на первенствующую роль последнего в русском революционном движении; осуществить это было бы легче всего, осветив печатно, в популярном изложении, — тайные еврейские замыслы против всего Христианского Мира и России в частности».

Не является ли эта записка одним из документов доклада Оржевского? не представляет ли она первоначальный набросок «Сионских Протоколов» перед окончательной его фабрикацией? Во всяком случае видно, что царская охрана в 90–е годы была занята проектами, относившимися к фабрикации документов против евреев.

Свидетельства княгини Радзивилл и г–жи Херблет относят окончательную переработку «Сионских Протоколов» охранниками в Париже к 1904–05 г. г., эпохе японской войны. Между всеми данными существует полное совпадение, кроме только определения даты последней редакции подлога, причем обнаруживается {47} разница приблизительно в одно пятилетии. Объясняется это видимое расхождение дат, скорее всего простою брешью в воспоминаниях обеих свидетельниц, которые в действительности наблюдали работу Головинского в Париже раньше указанного ими момента.

Капитальную важность для нас имеет тот факт, что авторство охранников в подлоге установлено.

б) От подделывателей до Нилуса

Пред нами постепенно разматываются все нити клубка, завязанного интригою «Сионских Протоколов». Нам известны источники плагиата, нам известны авторы подлога, нам известны их мотивы и цели. Чтоб цепь была вполне замкнута, не хватает еще только одного звена: каким образом текст подлога–плагиата, выйдя из рук охранников, попал в руки Нилуса?

Вопрос этот был вполне выяснен А. М. дю Шайла, лично знавшим Сергея Нилуса и беседовавшим с ним о «Сионских Протоколах».

А. М. дю Шайла, французского происхождения, — отставной подъесаул Войска Донского, прожил весь 1909 г. в Оптиной Пустыне, куда он отправился с целью изучения внутреннего быта русской церкви. Поселился он, движимый религиозным искательством, в конце января 1909 г., вблизи Оптиной Пустыни, по совету петербургского митрополита Антония. Здесь, в покоях настоятеля А. М. дю Шайла и познакомился с С. А. Нилусом.

Воспоминания свои об общении с Нилусом дю Шайла поместил впоследствии в «Последних Новостях» и в «Еврейской Трибуне» ("№ 72, 14 мая 1921 г.).

Вот существенные места его рассказа:

«На третий или четвертый день нашего знакомства, во время обычного спора о взаимоотношениях между христианством и культурой, С. А. Нилус спросил, известно ли мне об изданных им «Протоколах сионских мудрецов».

«Получив отрицательный ответ, С. А. Нилус подошел к библиотеке, взял свою книгу и стал {48} переводить мне на французский язык наиболее яркие места из «Протоколов» и толкование к ним. Он полагал, что я буду ошеломлен откровением, и был не мало смущен, когда я ему заявил, что тут ничего нового, и что, по–видимому, данный документ является родственным памфлету Эдуарда Дрюмона и обширной мистификации Лео Таксиля, несколько лет тому назад одурачившему весь католический мир, включая его главу, папу Льва XIII.

«С. А. заволновался и возразил, что я так сужу, потому что мое знакомство с «Протоколами» носит поверхностный и отрывочный характер, а кроме того устный перевод понижает впечатление. Необходимо цельное впечатление; а впрочем, для меня легко будет познакомиться с «Протоколами», так как подлинник составлен на французском языке. С. А. Нилус рукописи «Протоколов» у себя не хранил, боясь возможности похищения со стороны жидов».