Протокол «Сигма»

Вместо этого он направился вдоль стены и через несколько сот футов оказался перед, судя по всему, главными воротами шириной в шесть футов и высотой около десяти, сделанными из чугуна, украшенного декоративными коваными узорами. Присмотревшись повнимательнее, Бен понял, что ворота на самом деле сделаны из стали, окрашенной под чугун, и затянуты частой проволочной сеткой. Было понятно, что замок хорошо охраняется, чтобы никто не мог проникнуть внутрь.

“Впрочем — тут же поправил он себя, — почему обязательно внутрь? А может быть, наружу. Удалось ли Анне каким-то образом пробраться туда? — гадал он. — Было ли это возможно? Или ее доставили туда как пленницу?”

Дорога закончилась в паре сотен метров от ворот. Дальше сверкал девственный снег. Бен выключил мотор мотоцикла, поставил его на подпорку, надел лыжи и отправился по снегу, держась неподалеку от стены.

Он намеревался осмотреть весь периметр владения или по крайней мере столько, сколько удастся, и изучить все имеющиеся ворота и калитки, через которые, может быть, ему удастся войти. Но даже по первому впечатлению можно было сказать, что рассчитывать, в общем-то, было не на что.

Снег был мягким и глубоким, так что лыжи глубоко проваливались в него, а скрытые под снегом кочки заметно затрудняли движение. И от того, что навыки ходьбы на лыжах сразу же вернулись к Бену, ему не стало намного легче, так как ландшафт делался все круче и круче, и передвигаться на лыжах с каждым шагом становилось все труднее.

Почва рядом со стеной быстро повышалась, и довольно скоро Бену стало видно, что делается внутри.

Снег ослепительно сверкал, заставляя Бена щурить глаза, но он все же смог хорошо разглядеть Schloss, скопление хаотически разбросанных каменных строений, больше растянувшихся в горизонтальном направлении, чем вверх по склону. На первый взгляд это могло показаться типичным туристским объектом, но затем он заметил пару охранников, одетых в куртки военного образца. Вооруженные автоматами, они патрулировали территорию.

Неизвестно, что творилось в этих стенах, но это наверняка не была простая исследовательская работа.

А затем он увидел нечто, глубоко шокировавшее его. Он не понимал, что это значит, но на огороженном участке находились дети — на снегу мельтешили десятки одетых в рваные лохмотья детей. Бен присмотрелся повнимательнее, щурясь от ослепительного горного света.

Кто они такие?

И почему они там оказались?

Совершенно ясно, что это никакой не санаторий. “Неужели эти дети — пленники?” — спросил себя Бен.

Он поднялся еще выше по склону, держась достаточно близко к стене, чтобы хорошо видеть, что за ней скрыто, и в то же время не слишком близко: так, чтобы высокая каменная стена не перекрывала ему поля зрения.

Внутри, примыкая к стене, находилась огороженная забором площадка, размером с городской квартал. И на этой площадке стояло несколько огромных палаток военного образца, набитых детьми. Это казалось наскоро созданным трущобным поселением, палаточным городком, населенным детьми и подростками из какой-то восточноевропейской страны. Окружавший площадку металлический забор увенчивался колючей проволокой, растянутой в спираль Бруно.

Странное зрелище. Бен помотал головой, как будто пытался отогнать галлюцинацию, и снова всмотрелся в происходившее за стеной. Да. Это были дети, и малыши, и подростки — небритые и грубые с виду, — курившие и кричавшие друг на друга, девочки в косынках и стареньких крестьянских платьицах под изодранными пальто. Дети, множество детей... Ему приходилось видеть похожих в телевизионных программах новостей. Кем бы они ни были, откуда бы они ни появились, они имели тот безошибочно узнаваемый облик, присущий обнищавшей молодежи, которую война выгнала из домов. Это могли быть боснийские беженцы, спасавшиеся от кровопролитных конфликтов в Косово и Македонии, могли быть и этнические албанцы.

Может быть, Ленц укрывал военных беженцев здесь, на территории своей клиники?

Великий гуманист Юрген Ленц, дающий убежище жертвам войны и больным детям? Не похоже на то.

Потому что это место вряд ли можно было назвать убежищем. Крестьянские дети, собранные в этот палаточный город, были одеты совершенно не по сезону; все они мерзли. А вокруг бродили вооруженные охранники. Это больше всего походило на лагерь для интернированных.

А потом он услышал крик, донесшийся с территории палаточного лагеря; молодой мальчишеский голос. Кто-то из находившихся там заметил его. Крик тут же подхватили товарищи зоркого мальчишки, все дети принялись махать Бену и кричать что-то непонятное. Впрочем, он сразу понял, чего они хотели.

Они хотели, чтобы их освободили отсюда.

Они хотели, чтобы он им помог. Они видели в нем спасителя, человека из внешнего мира, который мог бы помочь им вырваться оттуда. Бен почувствовал болезненный спазм в желудке, его затрясло, причем вовсе не от холода.

Что с ними здесь делали?