Протокол «Сигма»

– Неграмотные головорезы, – пренебрежительно усмехнулся Штрассер. – Они не имеют никакого представления о действительности, точно так же, как те безмозглые мстители, с которыми они так старательно борются.

– Почему вы уехали из города? – прервала его Анна.

– Я жил в Патагонии, на estancia[118], принадлежащем родственникам моей жены. Моей покойной жены. В провинции Рио-Негро, у подножия Анд. Это ранчо, где разводят коров и овец, – но очень роскошное ранчо.

– Вы регулярно ездите туда?

– Я был там в первый раз. Моя жена умерла в прошлом году, и… и почему вы спрашиваете обо всем этом?

– Так вот почему им не удалось найти и убить вас, – вместо ответа сказала Анна.

– Убить меня… Но кто так хочет меня убить?

Бен взглянул на Анну, молча предложив ей продолжать.

– Компания, – ответила она.

– Компания?

– «Сигма».

Она блефовала – Бен хорошо это понимал, – но делала это чрезвычайно убедительно. В его памяти снова всплыли слова Шардана: «Запад и значительная часть прочего мира должны были откликнуться на благое попечение и охотно проглотить те сказки, которыми мы прикрывали свою деятельность».

Теперь Штрассер ненадолго задумался.

– Новое руководство. Да, так оно и есть. Ну да, конечно. – Его глазки-изюминки сверкнули.

– Что представляет собой «новое руководство»? – спросил Бен.

– Да, конечно, – повторил Штрассер, как будто не слышал вопроса. – Они боятся, что я слишком много знаю.

– Кто?! — крикнул Бен.

Штрассер взглянул на него, как будто его поразил этот окрик.

– Я помог им все это создать. Элфорду Киттреджу, Зайберту, Олдриджу, Холлерану, Коноверу – всем этим коронованным предводителям корпоративных империй. Они презирали меня, но не могли без меня обойтись, ведь так? Им были необходимы мои контакты на высоком уровне немецкого правительства. Если бы предприятие не стало по-настоящему многонациональным, у него не было бы никаких шансов добиться крупных успехов. Я пользовался доверием людей, находившихся на самом верху. Они знали, что я сделал для них такие вещи, которые навсегда вывели меня из круга обычной людской мелочи. Они знали, что я пожертвовал собой ради них. Я был посредником, которому доверяли все стороны. А теперь это доверие предали, оно разорвано ради какого-то бессмысленного фарса. Теперь стало окончательно ясно, что они использовали меня в своих собственных целях.

– Вы упомянули новых лидеров – Юрген Ленц один из них? – настойчивым тоном спросила Анна. – Сын Ленца.

– Я никогда не встречался с Юргеном Ленцем. Я даже не знал, что у Ленца был сын, хотя, впрочем, у меня не было с ним достаточно близких отношений.

– Но ведь вы оба были учеными, – заметил Бен. – Ведь это вы изобрели «циклон-Б», не так ли?

– Я входил в команду, которая разработала «циклон-Б», – поправил старик. Он одернул свой потертый голубой купальный халат и оправил его вокруг шеи. – Теперь все, кому не лень, нападают на меня за то, что я участвовал в этой работе, но никто не желает учесть, насколько изящным был этот газ.

– Изящным? – переспросил Бен. Секунду или две он думал, что ослышался. Изящный газ. Этот человек был ему отвратителен.

– До появления «циклона-Б» солдатам приходилось расстреливать всех заключенных, – пояснил Штрассер. – Это было ужасно кровавое занятие. А с газом все делалось чисто, просто и изящно. И к тому же, учтите, что когда евреев стали обрабатывать газом, это в известной степени пошло им на пользу.

– Пошло на пользу? – эхом отозвался Бен. Его начало подташнивать.

– Да! В этих лагерях возникало так много различных смертельных заболеваний, что им пришлось бы страдать намного дольше и намного сильнее. Использование газа было самым гуманным вариантом.

«Гуманным! Я вижу перед собой воплощенное зло, – говорил себе Бен. – Это старик в купальном халате с ханжески кротким выражением на лице».

– Как хорошо, – тупо произнес он вслух.

– Вот почему мы называли это «специальной обработкой».

– Эвфемизм, который вы использовали для массовых казней?

– Если угодно. – Старик пожал плечами. – Но, знаете, я не отбирал жертвы для газовых камер, как это делали доктор Менгеле или доктор Ленц. Менгеле часто называют ангелом смерти, но настоящим ангелом смерти был Ленц.

– Но не вы, – сказал Бен. – Вы были ученым.

Штрассер уловил сарказм в его словах.