Протокол «Сигма»

Он пожал плечами: наивные все-таки люди эти американцы.

– Один из самых худших. Коллега Йозефа Менгеле, того самого, который проводил в лагерях разные ужасающие эксперименты.

– А-а-а… – В мыслях Анны тут же возникло еще одно соображение: Хартман, сын выжившей жертвы нацизма, обуреваемый духом мести, отправился на борьбу с представителями следующего поколения.

– Его сын – хороший человек, нисколько не похожий на отца. Он посвятил всю свою жизнь исправлению того зла, которое совершил его отец.

Анна посмотрела на Хайслера, а затем перевела взгляд через ветровое стекло на великолепную виллу Ленца. Сын военного преступника был антинацистом? Поразительно. Она подумала, известно ли это Хартману. Он вполне мог ничего не знать о младшем Ленце, кроме того, что тот является сыном Герхарда, сыном нациста. Если Хартман настоящий фанатик, то вряд ли он стал бы задумываться над тем, что Ленц-младший, возможно, умеет превращать воду в вино.

А из этого следует, что Хартман уже мог сделать Юргену Ленцу смертельный укол.

«Иисус, – подумала она, глядя, как Хайслер закуривает очередную сигарету. – Почему мы сидим здесь и ничего не предпринимаем?»

– Это ваше? – неожиданно спросил Хайслер.

– Что именно?

– Вон тот автомобиль. – Хайслер указал на «Пежо», стоявший почти напротив входа на виллу Ленца. – Когда мы подъехали, он уже находился здесь.

– Нет. А разве он не из ваших?

– Нисколько. Я знаю все номера.

– Возможно, это сосед или друг?

– Интересно, а не могли ли ваши американские коллеги включиться в это дело? Ну, например, чтобы проверить вас? – с неожиданным возбуждением произнес Хайслер. – Если это так, то я немедленно отменяю операцию!

– Этого не может быть, – не очень решительно, словно оправдываясь, сказала Анна. – Том Мэрфи обязательно поставил бы меня в известность, если бы дал кому-нибудь такое задание. – Поставил бы? А если нет? – Во всяком случае, когда я рассказала ему об этом деле, он не проявил к нему никакого интереса.

Но если он вздумал проверять ее? Было ли это возможно?

– Ладно, но в таком случае кто же это такой? – осведомился Хайслер.

– Кто вы такой? – снова спросил Юрген Ленц; теперь на его лице начал появляться испуг. – Вы не друг Уинстона Рокуэлла.

– Пожалуй, не совсем, – признался Бен. – Я имею в виду, что знаю его по работе, которой мне пришлось заниматься. Меня зовут Бенджамин Хартман. Мой отец Макс Хартман. – Он снова пристально всмотрелся в Ленца, чтобы не пропустить его реакции.

Ленц посмотрел в сторону, и в следующее мгновение выражение его лица смягчилось.

– Помилуй бог, – прошептал он. – Я сразу должен был заметить сходство. То, что случилось с вашим братом, было просто ужасно.

Бен вдруг почувствовал боль, как будто его ударили в живот.

– Что вам известно?! – выкрикнул он.

Полицейская рация щелкнула и заговорила.

– Korporal, wer ist das?[54]

– Keine Ahnung.[55]

– Keiner van uns, oder?[56]

– Richtig?[57]

Теперь и другая команда захотела узнать, входит ли «Пежо» в число машин, выделенных для наблюдения, а Хайслер подтвердил, что понятия не имеет о том, откуда она взялась. Он достал с заднего сиденья монокуляр ночного видения и поднес к глазу. Уже стемнело, и неопознанный автомобиль стоял без огней. Поблизости не было ни одного уличного фонаря, так что разглядеть лицо водителя машины было невозможно. «Прибор ночного видения – отличная идея», – подумала Анна.

– Он закрывает лицо газетой, – сообщил Хайслер. – Бульварная газетка. «Die Kronen Zeitung» – вот и все, что удалось разглядеть.

– Вряд ли парню легко читать газету в такой темноте, верно? – сказала Анна. И подумала: «Может быть, Ленц-младший уже мертв, а мы все сидим здесь, ожидая неведомо чего».

– Не думаю, что он получает много удовольствия от чтения. – Хайслер с готовностью подхватил ее шутку.

– Можно, я посмотрю?

Он вручил ей монокуляр. Впрочем, Анна тоже не увидела ничего, кроме газеты.

– Совершенно ясно, что он старается спрятать лицо, – согласилась она. Что, если он действительно из Бюро? А это наводит на размышления. – Вы позволите воспользоваться вашим мобильным телефоном?

– Будьте любезны. – Полицейский протянул Анне свой громоздкий «Эрикссон», и она набрала номер американского посольства в Вене.

– Том, – сказала она, когда Мэрфи взял трубку, – это Анна Наварро. Скажите, вы ведь не отправляли никого в Хитцинг, да?

– Хитцинг? Это здесь, в Вене?

– В связи с моим делом.

Недолгое молчание в трубке.

– Нет. Ведь вы же меня об этом не просили, верно?

– Ну, а здесь кто-то присоединился к моему патрулю. Думаю, что никто в вашем аппарате не взялся бы проверять меня, не посоветовавшись предварительно с вами?

– Они знают, что лучше бы им так не поступать. К тому же, насколько мне известно, все мои находятся на месте.

– Благодарю вас. – Она нажала кнопку отключения и вернула телефон Хайслеру. – Странно.

– В таком случае кто же сидит в этом автомобиле? – озадачился Хайслер.

– Могу ли я спросить, почему вы решили, что я из ЦРУ?